Деньги пахнут кровью

– Леди, ради вас я всегда готов обнажить свой меч и не только.

Лицо девчонки мгновенно меняется.

– Пошляк, – гневно бросает она. – А мне показалось, что ты изменился.

– Да я ничего плохого не имел в виду, – пытаюсь оправдаться я.

Но в ответ лишь громко хлопает дверь подъезда, поднимая клубы серой мутной пыли.

«Ладно. Чем красивее женщина, тем больше тараканов в её голове. Обиделась, и чёрт с ней», – решаю я.

* * *

По посёлку разливается мелодичная армянская музыка. Чернобровая невеста в национальном костюме плывёт по земле белой лебедью, медленно поднимая руки и изгибая запястья. Осиная талия, объёмная грудь, горделиво расправленные плечи, смуглое личико, пухлые алые губки, раздвинутые в чуть заметной довольной улыбке, – я откровенно любуюсь красавицей.

Каждое движение девушки наполнено неповторимой грацией и осознанием собственной привлекательности.

Каринэ периодически обступают пританцовывающие молодые парни, но она величественно уходит от них, продолжая двигаться под музыку.

– Это наш танец невесты, узундара, – шепчет мне сидящий рядом Ашот. – Она прощается со своей девичьей жизнью и готовится стать замужней женщиной. Парни делают вид, что хотят отобрать новобрачную у мужа, соблазняют её, но Каринэ не поддаётся, показывая свою верность.

– Здорово, – искренне говорю я. – Очень красиво танцует. И девушка хороша.

– А то, – подмигивает Ашот. – У нас все такие. Хочешь, и тебе невесту найдём?

От такого предложения я чуть не поперхнулся вином.

– Спасибо, конечно. Но пока не надо. Я ещё молодой, погулять хочу.

– Как знаешь, брат, – улыбнулся парень. – Но учти, придёт время жениться, лучше наших девушек никого нет.

– Учту, – усмехнулся я, – как только, так сразу.

Свадьба удалась. При СССР на семейных торжествах такого размаха я никогда не бывал. Разумеется, в лихих 90-х и сытых 2000-х в среде крупных бизнесменов были свадьбы и масштабнее, и богаче, но подобной атмосферы всеобщей радости и торжества вкупе с настоящим дореволюционным купеческим размахом ни разу не встречал.

…Утром за мной заехал Ашот и повёз меня в загородный дом к родне, где и проходила свадьба. Меня встречали как короля. Жали руку, обнимали, хлопали по плечу, выражали восторг от знакомства. При этом я чувствовал, всё делали искренне, без притворства и лицемерия. Каждый из большой семьи парня, от пятнадцатилетнего подростка до седого аксакала Левона, считал своим долгом подойти, поблагодарить за поддержку парня в тюрьме и порадоваться, что я наконец посетил их дом. А мать Ашота, пятидесятилетняя женщина с уже пробивающейся сединой, порывисто обняла и расцеловала меня как родного.

Дедушка Левон проявил свои эмоции скупее. Он ободряюще похлопал меня по плечу, выразил радость от знакомства, а рукопожатие громадной мозолистой руки, похожей на лопату средних размеров, неожиданно оказалось не по-старчески сильным. Дед заметил моё удивление, и в его глазах на мгновение мелькнули и пропали весёлые искорки, а на лицо вернулась дежурная маска доброжелательности.

После знакомства с родными Ашота мы встречали родственников жениха. Два крепких парня, как потом мне сказал товарищ, братья жениха, торжественно вручили улыбающейся дородной женщине – матери невесты – огромную плетёную корзину с фруктами, вином и сладостями.

Вместе с мужем под крики гостей она подняла корзину, показывая её всем присутствующим. Потом была весёлая поездка в загс под крики родни и выстрелы пробок открывающегося шампанского.

По приезде обратно полный армянский батюшка прямо на свежем воздухе, в большой беседке с расставленными иконами начал процесс венчания. Откуда-то в толпе гостей появился изогнутый меч, украшенный лентами, конфетами и деньгами. Крепкий паренёк держал его над головами жениха и невесты, пока священник проводил обряд.

– Это азаббаши – друг жениха, – сообщил Ашот. – Он охраняет семью, а с другой стороны видишь девушку? Это подруга невесты – арснакур. Тоже моя сестра двоюродная. Только младшая.

В конце ритуала руки жениха и невесты связали красно-зелёным шнуром, который батюшка запечатал воском горящей свечи.

– Шнур называется нарот. Он символизирует единение молодых. Снять его может только священник. В прежние времена молодые носили этот шнур несколько дней, – просветил товарищ.

– Интересно, – мои губы помимо воли разъехались в широкой улыбке, – а как они в туалет ходили, связанные? Жених отворачивал голову, пока супруга делала свои дела, и наоборот?

– Зачем опошлять такой красивый обычай? – немного обиделся друг. – Не знаю я, как тогда было. Может, сразу снимали, а так рассказывали, чтобы солидность придать. Или несколько дней вместе сидели, с ночным горшком в спальне. У них же медовый месяц был, да.

– Хороший медовый месяц с ночным горшком, на который нужно садиться поочередно, – развеселился я. – После этого любовь заблагоухает новыми ароматами. И это точно будет не запах роз.

– Перестань, – толкнул меня в бок Ашот. – Не отбивай аппетит.

– А Каринэ со своим новым мужем сколько будут эту веревку на руках носить? – полюбопытствовал я.