Деньги пахнут кровью

Второй, высокий сутулый парень в модной красно-белой рубашке, отпрыгивает назад, лихорадочно надевая на пальцы пластинку железного кастета. Олег, забравший влево, смачно всаживает обухом топора по открытым рёбрам, а я с другой стороны добавляю рукоятью пистолета по голове. Сутулый, глухо застонав, мешком валится на землю.

Третий перестаёт тянуть руки к поясу и испуганно отшатывается, увидев направленное на него дуло пистолета, примирительно подняв вверх ладони. Но раздухарившийся Санёк, размахнувшись по-футбольному стопой, пробивает пенальти между ног «вратарю». Тот, всхлипнув, сгибается и хватается руками за свои «сокровища». А обозлённый нападением Ашот добавляет дубинкой по башке, заставляя шпанюка уткнуться носом в пыль.

Седой неожиданно с силой толкает замахнувшегося для нового удара армянина. Ашот летит под ноги Саньку. Образуется куча мала.

Десантник перепрыгивает через барахтающихся парней и засаживает обухом топора по корпусу отморозка. Седой мастерски уходит от удара, мягко опрокидываясь спиной на землю, пинает ногой Олега, отбрасывая его назад, переворачивается на бок, отталкивается рукой от земли и пробует дать деру. Хорошая, но неудачная попытка. Я врезаюсь в него с разбега, вышибая дыхание и вбивая бандита в широкий ствол дуба. Чуть отстраняюсь от хватающего ртом воздух седого и от души засаживаю ему рукоятью пистолета в голову. По лбу оглушённого отморозка ручейком стекают капли крови, а дуло жёстко упирается в горло.

Краем глаза контролирую окружающую обстановку, не забывая о своём противнике.

Ашот и десантник мощными ударами ног добивают стонущих сявок. Опытный Санёк, оценив бесчувственные тушки вырубленных отморозков, останавливает парней.

Убедившись, что у товарищей всё в порядке, возвращаюсь к разговору с седым.

Бандит находится в состоянии грогги и смотрит на меня затуманенными глазами.

– Ну что, завалить тебя, козла? – криво ухмыляюсь я, усиливая давление ствола на горло.

Седой выплывает из «нирваны». Туман в зрачках сменяется осмысленным выражением.

– Не надо, – бормочет бандит. Он держится за разбитую голову и с ужасом смотрит на меня.

– Не буду, – обещаю я и тут же добавляю, чтобы ему жизнь малиной не казалась. – Пока.

– Чего ты хочешь? – Седой стирает ладонью кровавые дорожки со лба.

– От тебя? – ухмыльнулся я. – Уже ничего. Только на пару вопросов ответь. Хотя можешь и промолчать. Но тогда не обижайся.

– Спрашивай, – обречённо выдохнул бандит.

– Вы по гоп-стопу постоянно промышляете или барыжничаете потихоньку, увидели жирненького карася и решили его распотрошить?

– Первое. – Седой держится за разбитую голову и настороженно наблюдает за мной. – Нам Алёшка Комар скидывает таких лохов. Бывает, к нему подходят фраера с баблом, желающие хорошо прикупиться. Так он их на нас переводит, особенно если лохи приезжие. А там вся схема отработана. Предлагаем пройтись недалеко, чтобы показать товар, и раздеваем лоха.

– Вас же предупреждали, что парень не один?

– Да мало ли кто о чём базарит, – кривится парень. Он пошатывается и, чтобы устоять, опирается рукой о ствол дерева. – Видно же было, что лох, да ещё и не местный.

– Плохое у тебя зрение, – усмехнулся я.

– Да я уже понял, – бурчит седой, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Ты понял, что мы люди непростые? – уточняю у отморозка.

– Понял, – согласился бандит, стреляя взглядом в мои пальцы, «украшенные» татуировками перстней.

– Сейчас мы с тобой разойдёмся краями. Без взаимных предъяв. Хотя вы, пацаны, конкретно накосячили.

– Слушай, вы вроде бродяги правильные, – оживился седой, поняв, что добивать его не будут. – Так чего за барыгу мазу тянете?

– Того, что барыга, как ты выразился, из одной серьёзной семьи. Правильной. Многим жуликам она помогла. А джинсы покупает он по нашей просьбе. Поэтому мы его и страхуем, чтобы проблем не было.

– Так подкатили бы к нам напрямую, проблем бы не было, – бубнит седой. – На хера такой цирк устраивать?

– Цирк вы устроили, когда нашего человека жомкнуть попытались, – обрываю бандита. – А что касается подкатить. На вашем рынке много ушей и глаз ментовских и гэбэшных, а мы светиться не хотим. Кстати, ты что, мне аккуратно предъяву кинул? Так мы в своём праве. Можем вопрос решить через старших. Разберём ситуацию, есть люди серьёзные, которые за нас слово скажут. И вообще, чего я перед тобой распинаюсь? Может, загрузить тебя за косяк? Или добавить ещё по-братски, чтобы не борзел и глупые вопросы не задавал?

– Не надо, – бурчит парень, отводя глаза, – замяли. Мы без претензий. Ошибочка вышла.

– Ладно, – великодушно машу рукой. – Проехали. Иди своих откачивай.

– Уходим, парни, – поворачиваюсь к ребятам. – Нам здесь больше делать нечего.

Парни подбирают кастет и выкидушку и трусцой бегут за мной к машине, оставив седого разбираться с вырубленными товарищами.

Когда выехали с Молдаванки, Санёк начал задавать вопросы.

– Миха, а зачем ты с ним вообще базарил? Дали по голове, ушли – и всё. На фига эти порожняки?