Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов

Но вскоре орден и Ми подали иск против Банка Флит, поставив под сомнение то, как банк распоряжается фондами трастов. В 2003 году Ми снова переменила завещание, так что Флит оказался не у дел, а вместо него соисполнителем по завещанию стал Кристофер Брекетт, еще один священник Легиона, обитающий в Чешире.

Один из двух трастов Габриэл Ми был ликвидирован в 2003 году решением суда, а его оставшиеся фонды – более $2,1 миллиона – отошли к Легиону. В июне 2003 года Легион стал единственным владельцем роскошной квартиры, принадлежавшей Ми, в Наррагансете, стоимость которой оценивают в $850 тысяч[340].

Спор с Банком Флит был улажен вне суда. Ми перестала поддерживать отношения с родными, что встревожило ее племянницу Жанну Дорей. В 2001 году Дорей посетила центр Регнум Христи. Хотя она провела там пять дней, ей не удалось побыть вдвоем с тетушкой хотя бы немного: рядом всегда присутствовала еще одна женщина, которая направляла разговор так, чтобы он не затрагивал неугодных для Движения или не соответствующих его идеологии тем. Когда Ми захотела посетить заболевшую сестру, священники Легиона этого ей не позволили, что огорчило старую женщину. Дорей это не понравилось. После этого члены Регнум Христи стали звонить ей по телефону, упрашивая ее саму присоединиться к Движению – чего она отнюдь не желала делать. После этого ей удалось лишь несколько раз поговорить по телефону с тетей. «Мне показалось, что они нашли в ней дойную корову и что они никогда и ни за что ее от себя не отпустят», – сказала Дорей журналисту[341]. После смерти Ми кузина Дорей обратилась в суд, желая оспорить завещание[342].

Женвьев Кинеке ушла из Регнум Христи, когда забеременела своим пятым ребенком. Вскоре после этого СМИ заговорили о злодеяниях Масьеля. Эти разоблачения и разговоры с другими женщинами, покинувшими Движение, вдохновили Женвьев Кинеке на создание замечательного блога life-after-r.c.com.

Мексиканская модель

Стратегия обработки богатых женщин и олигархов была испробована Масьелем еще в индустриальной столице Мексики Монтеррее. Чтобы заручиться поддержкой элитных семей, Масьель создал приватные средние школы: одну для мальчиков, другую для девочек. Он экспортировал эту модель в Америку – открывал частные школы для богатых семей, члены которых могут примкнуть к Регнум Христи и давать деньги, стараясь воспитывать детей так, чтобы они вошли в Легион или в Движение. Члены Движения изучали письма Nuestro Padre. Более продвинутые из них приносили обет безбрачия и жили в общинах. Орден Масьеля копировал Опус Деи, основанный в Испании в 1930-х, в который входили миряне, принесшие обет безбрачия и жертвовавшие часть своей зарплаты. Но если основатель Опус Деи призывал к освящению труда мирян[343], целью Масьеля было приобретение богатства для Легиона. Посвященные женщины из Движения, дешевая рабочая сила, боготворили Nuestro Padre и, подобно священникам ордена, неутомимо собирали пожертвования.

В Монтеррее Масьелю приходилось соперничать с иезуитами, которые были тесно связаны с высшими классами общества. В 1960-х в Мексике обретала популярность теология освобождения. Как отмечает историк Энрике Краузе, в эти годы «иезуиты, привлеченные идеей «церкви бедных», начали терять интерес к обучению богатых»[344]. В крупных городах Мексики школы Масьеля оказались конкурентоспособными, а одновременно они позволяли искать состоятельных сторонников. В 1968 году Эвгенио Гарса, важнейший спонсор Технологического института в Монтеррее, начал оказывать давление на епископа, чтобы тот удалил капелланов-иезуитов из студенческого кампуса и закрыл их орден в диоцезии Нуэво-Леона. Пять лет спустя, когда Гарса был убит партизанами при неудавшейся попытке похищения, на его похороны собралось 200 тысяч людей. Позднее газета New York Times писала: