Деньги за путину

В другой раз СМУ срочно понадобилось демонтировать металлическую опалубку на строящемся доме. Работа копеечная, но низ опалубки глубоко вмерз в слой снега и льда. По расчетам экономиста, пяти рабочим требовалось на ее демонтаж не менее недели. Корецкий с одним помощником управился за день. Он не стал выдалбливать опалубку из льда, а срезал автогеном весь ее низ. Она стала на метр короче, но на это никто не обратил внимания. Главное — выигрыш во времени. В том же СМУ Корецкий взялся за очистку двадцатипятиметровой трубы котельной. На самом ее верху образовался нарост из сажи и льда. Это затрудняло тягу в котлах. Стройуправление выделило довольно крупную сумму добровольцам. Поразмыслив над логарифмической линейкой, Корецкий взялся выполнить работу в одиночку. Установил у основания трубы бочку с бензином, сделал нечто вроде раструба и поджег. Через минуту труба гудела, словно реактивная, выбрасывая черные столбы сажи и пара. Вознаграждение, выданное согласно договору Корецкому, равнялось среднемесячному заработку высококвалифицированного рабочего.

На окраине поселка Том выстроил себе невзрачную на вид хату, устелил изнутри коврами, для теплоты обил стены и потолок дорожками, обставил полированной мебелью, соорудил стенной бар, купил холодильник, японский «маг» с двумя колонками. Он не курил, пил мало, с женщинами не водился. Жил замкнуто, разрабатывая на досуге очередное «дело».

Мысль о красной кетовой икре привела Корецкого на путину. С ребятами он старался быть на равных, но его откровенно никто не любил — то ли за постоянную презрительную усмешку на губах, а порою и явное высокомерие, то ли за то, что он спал на плоской собственной подушечке. Казенные, по его словам, способствуют образованию второго подбородка.

От безделья рыбаки принялись за строительство персональных шалашей. Первым поставил на косогоре личную палатку, если не считать капитанской, бригадир Шелегеда. К нему часто приходила из города Людмила с дочкой. Им и предназначалась дополнительная «крыша». Затем Витек, исчезавший по вечерам на рыббазу, затеял строительство «своего угла». К этому делу он привлек Савелия и Антонишина, пообещав им помочь в сооружении собственного шалаша.

— На кой шут он мне сдался? — пожал плечами семейный Антонишин.

— Молчи, сделаем фотолабораторию, — перебил Савелий.

Том Корецкий давно подумывал о тайнике, а тут случай подвернулся: место он выбрал дальнее. С моря не подойти — круто, сверху осыпь. Лишь через рыбацкий стан, но посторонних сюда не пускали.

«Частники» с таким рвением принялись поднимать с берега оставшиеся доски и толь, с таким ожесточением вырубать кусты, что даже Омельчук не выдержал и, потягиваясь, вышел из палатки. Бенедикт Бенедиктович забыл об ухе и некоторое время оторопело смотрел на происходящее. Потом его справедливо прорвало:

— Вот она, молодежь современная! Гвоздя не подали, чтоб кухню общественную сделать. Кирпичи, спрашивается, кто таскал? Никто. Лень, видите ли… А я тут корячься. Сопляки грустные… Что касается частного сектора, так у вас не болит ничего, и силы откудова берутся. Во, гляди, аж глаза из очков лезут, а туда же. Да разве с ними новое общество построишь?

Савелию достался пятачок на уклоне, в сырой болотистой яме. Сверху лениво сползал прозрачный ручеек. Пришлось с одной сторону забить подпорки, настелить площадку, а уж потом сооружать крышу. Жилье вышло на славу. В полу Савелий пропилил отверстие и смастерил дверцу — открывай, бери чистую водичку, промывай пленки.

— Для остужения бутильбродов тоже сгодится, — добавил Витек. — Благодать! Может, сходим на рыббазу? Возьмем в лавке винца. Славку уговорим с собой…

— На катере? А может, пешком? — переспросил вечно во всем сомневающийся Слава Фиалетов. — Или вообще не стоит?

Неожиданно поддержал Шелегеда:

— Возьмите у повара денег, хлеба купите да молока. Только мухой — туда и сюда.

По приливу они довольно быстро скатились вниз по реке к рыббазе. Слава хотел остаться в катере, но поддался уговорам Витька. Он их с ходу повел в длинное приземистое здание — женское общежитие. Коридор сверкал чистотой и свежевымытым полом. В конце его елозила тряпкой женщина в коротком цветастом халатике. Как только они вошли, она быстро выпрямилась и одернула халатик.

— Ноги, женишки, вытирайте. Заставлю перемывать…

— Спокойно, Илончик! — бодро крикнул Витек. — Все будет как в главном аптекоуправлении. Женечка дома?

— А где ей еще быть? Хоть бы рыбки принесли — тоже мне женихи! — она посмотрела на Савелия и Славу. — А эти кто?

— Кореша. Знакомься. Сева. Художник, — не моргнув глазом, соврал Витек. — Слава. В прошлом морской офицер-подводник. Теперь наш капитан.

Девушка вытерла о халат руку и подала каждому.

— Проходите, сейчас чаем будем угощать.

Пооткрывались другие двери, выглянули любопытные лица. Савелий перешагнул порог и оробел. В комнате было шесть коек, на тумбочке пыхтел электрический чайник, на столе дымилась кастрюля.

— Честь имею! — Витек слегка шаркнул ногой. — Как вы тут без нас?

С койки поднялась черноволосая девушка в джинсах и в свитере. Улыбнулась: