Дени Дюваль

Итак, я уложил свои вещи (моя библиотека легко уместилась в ящике, где хранился знаменитый пистолет), сам, без чьей-либо помощи снес их вниз и сложил в прихожей в ожидании приезда доктора Барнарда. Прихожая эта находится за лавкой Раджа (Боже! Как отчетливо я все ото помню!), и дверь из нее выходит прямо в переулок. С другой стороны расположена кухня, где разыгралась вышеописанная баталия и где мы обыкновенно обедали.

Торжественно заявляю, что я отправился на кухню, желая дружески распрощаться с этими людьми - простить мисс Радж ее вранье, Бевилу - его колотушки и забыть все наши прежние ссоры.

Старик Радж ужинал возле очага, мисс Радж восседала напротив, а Бевил все еще возился в лавке.

- Я пришел проститься перед отъездом, - сказал я.

- Вы уезжаете? А куда же вы едете, сэр, позвольте вас спросить? отозвалась мисс Сьюки, подняв голову от чашки чая.

- Я еду домой с доктором Барнардом. Я не могу оставаться здесь после того, как вы обвинили меня в краже ваших денег.

- В краже? Но ведь деньги лежали в твоем ящике, воришка ты несчастный!

- Ах ты, негодник ты эдакий! - прохрипел старик Радж. - Удивляюсь, почему тебя до сих пор медведи не сожрали. Ты сократил мне жизнь своим злодейством, и я ничуть не удивлюсь, если ты вгонишь в гроб своего несчастного седовласого деда. А ведь ты из такой богобоязвенной семьи! Мне страшно подумать о тебе, Дени Дюваль!

- Страшно! Тьфу! Ах, дрянной мальчишка! Меня от него просто тошнит! завопила мисс Сьюки, глядя на меня с непритворным отвращением.

- Пусть убирается из нашего дома! - вскричал Радж.

- Чтоб я больше никогда не видела этой мерзкой рожи! - воскликнула нежная Сьюки.

- Я уйду, как только приедет коляска доктора Барнарда. Мои вещи уложены и стоят в передней, - сказал я.

- Ах так, они уложены! Нет ли там еще наших денег, ублюдок несчастный? Папа, посмотрите в буфете - на месте ли ваша серебряная кружка и ложки?

Мне кажется, бедняжка Сьюки немного выпила, чтобы забыть давешнее унижение на суде. С каждым словом ярость ее увеличивалась, и она как сумасшедшая вопила и размахивала кулаками.

- Сусанна, против тебя выставили лжесвидетеля, и тут ты не первая у нас в роду. Однако успокойся, дитя мое. Наш долг - хранить спокойствие.

- Еще чего не хватало! - прорычала Сьюки. - Как я могу успокоиться, когда здесь эта скотина, этот воришка, этот обманщик, этот гад? Где Эдвард Бевил? Что он за мужчина, если не может как следует отодрать этого мерзавца? Погоди, сейчас я отделаю тебя хлыстом! - завопила она, хватая отцовский хлыст, который обычно висел на двух крючках над буфетом. - Ну что, злодей! Где твой пистолет? Стреляй в меня, трусишка, я тебя ни капельки не боюсь! Ах, вот оно что! Пистолет у тебя в ящике? (Я по глупости сообщил ей об этом в ответ на ее издевательства.) Ни с места! Папа! Этот воришка хочет ограбить весь дом, а потом уехать вместе со своими сундуками. Сию же минуту открывай все сундуки! Посмотрим, что ты у нас украл! Говорят тебе, открывай. Я сказал, что и не подумаю. От такой наглости кровь моя вскипела, и когда мисс Сьюки бросилась в прихожую за моим сундуком, я опередил ее и уселся прямо на него. По правде говоря, позиция эта оказалась весьма невыгодной, ибо разъяренная фурия принялась бить меня по лицу хлыстом, и мне оставалось только схватить ее за Руки. Когда я стал таким образом защищаться, мисс Сьюки, конечно, принялась звать на помощь.

- Эдвард! Нед Бевил! - вопила она. - Этот трус меня бьет! Помоги мне, Нед!

Тут дверь лавки распахнулась, и рыцарь хозяйской дочери ринулся было прямо на меня, но зацепился за второй сундук, расшиб себе ногу, грохнулся носом оземь и разразился неистовою бранью.

В разгар этой баталии, когда Бевил валялся на полу в тесной и темной прихожей, мисс Сьюки яростно размахивала хлыстом (похоже на то, что большей частью он гулял по спине Бевила), а я изо всех сил от нее отбивался, к лавке подъехала коляска. В пылу сражения я этого даже не услышал, но когда отворилась входная дверь, с радостью подумал, что за мной, как и было обещано, приехал доктор Барнард.

Однако это оказался вовсе не доктор. Вновь прибывший был не в рясе, а в платье. Вскоре после окончания моего допроса в суде наш сосед Джон Джефсон из Уин-челси уселся на свою повозку и поехал с рынка домой. Он отправился прямо к нам и рассказал матушке об удивительной сцене, только что разыгравшейся у него на глазах, о том, как меня обвинили в краже и как я был оправдан. Матушка умолила Джефсона дать ей повозку. Она схватила хлыст, поводья и поскакала в Рай, и я не завидую Джефсоновой старой сивой кобыле, которой пришлось скакать в упряжке у такого кучера. Когда дверь с улицы распахнулась, в прихожую хлынул свет, и матушка увидела трех воинов, яростно тузивших друг друга на полу.