Дэниел Мартин

— А я-то думал, что мы во всяком случае заслужили вполне квалифицированное одобрение — с твоей стороны. — Он опять помолчал. Потом спросил: — Почему же тогда ты сказала, что Нэлл повезло?

— Потому что я так считаю. — И добавила очень медленно: — И я не могла прийти ни к какому чёткому выводу, потому что не могу судить об этом объективно.

Он снова постарался заставить её поднять на него взгляд.

— Почему не можешь?

— Потому.

— Это не ответ.

Она очень тихо ответила:

— Потому что я ревную.

— Из-за того, что для неё постель не проблема?

— Это была бы просто зависть. А я ревную.

Потребовалось время — минута или даже две, чтобы до него дошло. Но то, как упорно она разглядывала ковёр… Он опустил глаза и принялся разглядывать собственные, вытянутые прочь от огня ноги: он сидел опершись о стену рядом с камином и теперь чувствовал себя как человек, которого с завязанными глазами подвели к краю пропасти. В наступившей тишине Джейн пробормотала:

— «Fais ce que voudras».

— Всё как-то очень сильно усложняется.

— Может быть, наоборот, упрощается? Давно пора.

— Но я думал, вы с Энтони…

Она отвернулась и теперь опиралась на другой локоть. Он смотрел ей в спину.

— Всё это лето, когда мы собирались вчетвером, ты на меня не смотрел. Если это не было абсолютно необходимо. И я… Мне приходилось заставлять себя смотреть на тебя нормально.

Она низко наклонила голову, пряча лицо; ждала.

— А я и не замечал.

— Что избегаешь моего взгляда?

— Что с тобой то же самое.

— Даже не догадывался?

— Ну… может, раз или два подумал… В тот вечер в «Форели».

— А что ты подумал, когда я взяла тебя за руку?

Когда паб закрылся, они пошли в парк к Беседке Розамунды. Нэлл с Энтони шли впереди. В темноте Дэн с острым волнением ощутил, как в его руку легла лёгкая ладонь Джейн… но тогда ничего подобного ему и в голову не пришло.

— Я подумал, ты по-сестрински…

— Весь вечер Нэлл просто выводила меня из себя. Никаких тёплых сестринских чувств я не испытывала.

И снова — тишина. Он глядел на её затылок, на очертания её тела. Дождь почти перестал, но небо по-прежнему было затянуто тяжёлыми тучами. Он выдавил из себя признание — будто бы неохотно. Но на самом деле он был восхищён и взволнован.

— Это безумие. Но мне кажется, я люблю вас обеих.

— И я чувствую точно то же самое.

— Господи, что за напасть!

— Это я виновата. Я не собиралась поднимать этот разговор.

— Это всё из-за той… в камышах.

— Да, наверное.

— Со мной это началось очень давно. Но ты пользовалась таким успехом… я не знал, как к тебе и подступиться.

И снова — тишина.

— Это как грипп подхватить, — сказала она. — Не заметишь, как заболел, а потом уже поздно и с этим ничего не поделаешь.

— Только против гриппа существуют довольно простые средства.

Она ответила не сразу.

— В таких случаях ложатся в постель, верно?

Теперь оба долго молчат. Потом Дэн окликает её шёпотом:

— Джейн? — Она лежит к нему спиной, опершись на локоть и поджав ноги. — Ты это всерьёз?

Она мотает головой:

— Это так трудно объяснить. У меня такое чувство, что Энтони вроде бы лишает меня чего-то. Того, что есть у вас с Нэлл. Того, чего жаждет моё тело.

— Рабле?

— Быть сумасбродной и распутной, так, кажется?

«Сумасбродная и распутная» было ходячей фразой среди тогдашних студентов и всегда употреблялось иронически.

— Но ты только что сказала…

— Я люблю его, Дэн. Как ни странно, всё это потому, что я его люблю. — Она помолчала. — Хочу его любить.

Он чувствовал, как почва уходит у него из-под ног, но уже не мог остановиться.

— Ты хочешь убедиться, что сможешь его любить?

Когда она нарушила наступившее молчание, её голос звучал так тихо, что он едва расслышал её слова:

— Только один раз. Acte gratuit?53

Он не мог отвести глаз от собственных ботинок.

— А завтра?

— Ну, если бы мы точно знали, что делаем. Если бы смогли вынести это… за рамки времени. Как изгнание бесов. Освобождение.

Он постарался неслышно проглотить ставший в горле ком.

— Освобождение… от чего?

— От того, что должно случиться. От того, что случится.

— Даже зная, что мы любим друг друга?

— Зная, что когда-то мы желали друг друга. И что хоть раз нам хватило смелости признаться в этом.

Он чувствовал, как его захлёстывает физическое возбуждение, и вовсе не испытывал желания бороться с ним, но всё же сказал:

— Не представляю, как мы сможем смотреть им в глаза.

— Нам, кажется, до сих пор удавалось вполне успешно скрывать очень многое. Даже друг от друга.

— Дело не в том, что я… — Но незаконченная фраза повисла в воздухе. Он был словно парализован, потрясён огромностью происходящего, восхищён его необычностью. Молчание заполняло всю комнату, Джейн словно застыла на месте. Откуда-то издали, из-за ограды сада, сквозь шорох дождя донеслись звуки гобоя — быстрые умелые пальцы сыграли несколько восходящих и нисходящих гамм. И снова — тишина.