Дэниэл молчит

Все утро я таскалась от химчистки к химчистке, толкая перед собой коляску с Дэниэлом, а он всю дорогу норовил пошаркать носками ботинок по тротуару, так что скорость была, сами понимаете, не спринтерская. Отправив Эмили в школу, я могла полностью посвятить себя сыну, если бы он только согласился разделить со мной то удовольствие, что находил в своих кругляшах. Он держал их на коленках и любовался в одиночку, из всей кучи явно отдавая предпочтение отвинчивающейся пробке от холодного чая «Снэпл».

От служащих химчисток помощь нулевая, никто не желал пальцем пошевелить, чтобы отыскать костюмы Стивена. Откуда такая враждебность в людях, ума не приложу. Подай им все детали: когда сдала и все такое. Главное, что сдала, разве нет? По крайней мере, могла сдать, раз уж приносила сюда вещи раньше. Уж в этом-то у меня сомнений не было.

И еще одно. По-моему, родителям аутистов должны выдавать жетоны на стоянки для людей с ограниченными возможностями. Нет, у таких родителей должны быть особые жетоны, дающие право парковаться как можно ближе к нужному месту. Думаю, инвалиды со мной согласились бы. Я даже знаю одну старушку в коляске, которая точно ухватилась бы за мою идею — после встречи с Дэниэлом, который пытался спихнуть ее с коляски, чтобы устроиться там самому. Дама отчаянно звала на помощь, и нам пришлось сматываться, чтобы не загреметь в полицию.

— Только не говори, что не нашла костюмы, — прошипел Стивен.

Я кормила Дэниэла грудью, чем вывела из себя его отца, убежденного, что детей нужно отлучать от груди в девять месяцев. Эмили в девять месяцев уже забыла о грудном молоке, постоянно твердил мне Стивен. Но Дэниэл не похож на других детей — если можно так сказать, не выставив себя на посмешище, — и вдобавок простудился. Горло покраснело, сопли рекой, и голова наверняка болела: он старался ею не вертеть. Единственное, чем я могла ему помочь, — это дать грудь, что бы там по этому поводу ни думал Стивен. Что же касается его костюмов, то я их не нашла.

— Пока нет, — уточнила я для Стивена.

— Мэл, они мне нужны! Я сотни фунтов за них выложил. И на покупку новых времени нет, командировка на носу.

— А что, в Вене костюмы не продаются?

— Откуда мне знать, черт возьми? Ясное дело, продаются, — вскипел он. — Но мне нужны мои.

Я обещала непременно найти и на следующий день снова отправилась в поход, объезжая по кругу все химчистки и везде умоляя поискать наши вещи. Если верить одной из умных книг о воспитании аутистов, таких детей нужно постоянно отвлекать от их аутизма, к примеру, от одержимости какими-то предметами. А я потерпела в этом полнейший крах. Простуженный, пленник коляски, он был вынужден день напролет кочевать по району в поисках костюмов своего отца.

— Нашла? — Стивен позвонил мне с платформы, пока ждал электричку домой.

— Да.

— И где?

— В кладовке, — сообщила я кисло.

— В стенном шкафу? — Стивен перевел мою американскую «кладовку» в правильный британский «стенной шкаф»; я эту поправку проигнорировала. Секунду спустя в трубке раздался смех. — Ну, Мелани! Ну ты и растяпа!

А мне совсем не смешно, я очень расстроена. Дэниэл опять прижался носом к телевизору, а Эмили полдня скорбела по искалеченному пластилиновому Дамбо. Кроме того, Дэниэл посреди цикла выключил стиральную машину, я не заметила, открыла дверцу и затопила кухню. С тех пор как Дэниэл приболел, мне удавалось спать часа по два в день, не больше. Так что я была не в духе, мягко говоря. И тем не менее заставила себя хохотнуть вместе со Стивеном, потому что так надо, потому что муж не прикасался ко мне вот уже три недели, и меня мучило подозрение, что больше не прикоснется никогда.

Мне было страшно. Хотелось спать. И плакать. Не в состоянии ни на чем сосредоточиться и здраво мыслить, я бестолково металась по дому: то шторы задерну, то игрушки соберу, то возьмусь драить кастрюлю до хирургического блеска. Виина предложила посидеть с детьми, чтобы мы со Стивеном сходили, к примеру, в ресторан перед его командировкой. Я отказалась — не могу. Не в силах так долго сидеть на одном месте.

— Что ты принимаешь? Прекрати гльотать всякую дрянь, — посоветовала Виина.

— Я ничего не принимаю. Держусь исключительно на «Нескафе».