Дэниэл молчит

На Кэт простенькая юбка до середины икры, наглухо застегнутый черный пиджак с длинными рукавами, несмотря на жару, под ним темная невыразительная блузка, волосы безжалостно упрятаны под скромную шляпку, ни следа косметики на лице. Меня всегда поражало упорное и будто бы даже намеренное стремление Кэт портить свою незаурядную внешность. Вероятно, сказывалось воспитание в пансионе, где акцент делается на единство облика, взглядов, поведения. Меня бы туда на недельку, поучиться общепринятым стандартам. Я-то думала, что на подобные мероприятия англичанки носят исключительно юбки до полу, однако, кроме меня, в наряде такой длины здесь обнаружилась одна-единственная дама — представительница духовенства. По этикету надлежало надеть «миди». Блузка на мне также слишком яркая, пиджак с короткими рукавами — вопиющая оплошность, — да еще помада на губах, что уж вовсе непозволительно.

— Пришла ради тебя, — сказала я. Кэт молчала. — Ну хорошо. Ради него тоже.

— И еще просто потому, что ты славный и отзывчивый человек, — проговорила Кэт. — В жизни эти качества нисколько не помогают, но мы все их ценим.

Я улыбнулась.

— Мне искренне жаль твоего отца, Кэт. И не прийти было бы нехорошо.

На другом конце зала, рядом с сервированным на столе фуршетом, Пенелопа потягивала вино, кивая собеседнику — одному из двоюродных братьев Стивена. Имя кузена, помнится, Эндрю, он преподаватель Кембриджа и специалист по родственным связям племен Борнео. Я всегда терялась в обществе Эндрю, рассказы которого отдавали похабщиной: его излюбленной темой были ритуалы лишения девственности и роль в этом процессе родных дядьев девочек. Зато Пенелопа, похоже, в его компании как рыба в воде. Она давно и близко знакома не только с Эндрю, но со всей родней — зря, что ли, столько каникул провела в фамильном гнезде в Пик-Дистрикт, где наравне с членами семьи ловила рыбу в дождь и болела за игроков в крикет. Все правильно, решила я. Пенелопа и должна быть со Стивеном. Она ему подходит. Она способна, внимая антропологу Эндрю, восторгаться экзотическими обрядами туземных племен — и в полной мере наслаждаться преимуществами собственного пуританского вышколенного класса. В присутствии кузенов Стивена я не могла избавиться от чувства, что они ловят мой акцент, как легкую, но неприятную нотку в духах. Впрочем, это уже преувеличение. Они давно ко мне привыкли. И вообще, они слишком хорошо воспитаны. Все, кроме Эндрю, само собой.

— Пойду, пожалуй, поздороваюсь. — Кивнув Кэт, я направилась к Пенелопе.

Эта женщина совсем не глупа, и ее радар работал не хуже моего: в переполненном зале она каждую секунду знала, где я нахожусь. Стоило мне сделать шаг в ее сторону, как она обернулась: открытое, приветливое лицо, в одной руке бокал, другая протянута ко мне. Показала в улыбке лошадиные зубы. Мое имя произнесла, как радостную весть:

— Мелани! — Помолчала, настраиваясь на мою волну. — Я так хотела поговорить!

Вся из себя улыбчивая, изящная, привлекательная. По правде говоря, я едва не сбежала.

— Еще увидимся, — негромко сказала Пенелопа, коснувшись губами щеки Эндрю.

А Стивен внезапно пропал. Он вскользь глянул на меня в церкви и чуть позже, когда я входила в банкетный зал гостиницы, так что знал о моем присутствии. Поскольку он позвонил мне после смерти Бернарда, я решила, что он хочет видеть меня на похоронах. Ошиблась, похоже. А если он хотел, чтобы я привезла детей, то это глупо. Окажись в этом зале Дэниэл, не видать им подставочек под бокалы и колец для салфеток — мой любитель всего круглого вмиг конфисковал бы. Потом залез бы под стол и стащил скатерть со всеми закусками. И уж конечно, никто не оттянул бы его от сыра и крекеров — он душу готов продать ради запретного плода. Дэниэл жаждал мучного, как наркоман дозы, а все, что я подсовывала ему без клейковины, — для него замена довольно жалкая. Ну не может ребенок без торта.

— Ты меня, должно быть, ненавидишь, — сказала Пенелопа.

— Нет. Я бы не назвала это ненавистью.

Пенелопа кивнула. Очень не хотелось, но я вынуждена признать, что она и впрямь хороша; что-то в ней определенно королевское. Четко очерченные скулы, выразительный взгляд больших глаз под низкой, густой челкой.

— Помнишь нашу первую встречу в Кэмден-Таун? — спросила она проникновенным голосом, чуть наклонившись. Пенелопа заметно выше меня — при том даже, что в отличие от меня, дуры, выбрала туфли на очень скромном каблуке.

— В Кэмден-Таун? Мы не могли встречаться в Кэмден-Таун.[8]

— Почему же? — с улыбкой удивилась Пенелопа.

Сногсшибательная женщина. За несколько лет, что мы не виделись, она чуть округлилась в бедрах, слегка потяжелела, но сохранила плавность форм и внушительность облика. Настоящая красавица, думала я, чувствуя себя рядом с ней бесцветным и топорным существом, в котором сексапильности не больше, чем в веере из промокашки.

— Ладно, неважно, — отозвалась я.

— Послушай-ка, тебе необходимо поговорить со Стивеном. Мы оба хотим с тобой поговорить. Пора бы уже, ты согласна, Мелани?