Деникин

Официальный советский историк Покровский оценил «Очерки русской смуты» лишь как «историю генералов». Он отмечал, что для истории генеральского миросозерцания, генеральской политики, генеральского отношения к русской революции вообще — это «незаменимый источник». Не постеснялся ученый употребить и ярлыки типа «буржуазные калифы на час». Кроме того, историк допустил беспардонное передергивание фактов, классифицировав генерала Корнилова как союзника «настоящего, подлинного наймита немцев казацкого атамана генерала Краснова», что, конечно же, не соответствует исторической правде. Правда, Покровский сделал, по моему суждению, и оригинальный вывод, классифицировав «Очерки…» как «основной источник для истории военной контрреволюции».

Появление «Очерков…» вызвало многочисленные отзывы, в основном благожелательные и зачастую восторженные, огромного большинства русских эмигрантов на всех пяти континентах. Военные отдавали должное правдивости воспроизведения картин прошлого, оценке их борьбы. Специалисты между тем давали неоднозначные оценки генеральскому сочинению.

«Очерки русской смуты» Деникина — самое крупное произведение из написанных лидерами Белого движения, охватывающее эпохальные события отечественной истории. Они имеют большую познавательную и научную ценность. Это — важнейший источник для изучения истории русской армии, Первой мировой войны, революции и Гражданской войны, Белого движения.

В белой эмиграции и друзья, и недруги Антона Ивановича с нетерпением ждали появления каждого тома «Очерков…» Когда четвертый том находился в печати, из Парижа с беспокойством писал Кутепов:

«Как сложится судьба вашего пятого тома? Знайте, что наш „общий друг“ переходит в контратаку. Он готовится издать в Берлине „Архив белой армии“. В помощниках у него — принц Лихтенбергский, фон Лампе и граф Ливен. Истинно русские люди!..»

Бывали и курьезы: после выхода двух томов «Очерков…» встречает в Белграде адъютанта генерала Романовского бывший Кубанский атаман генерал Филимонов и говорит ему:

— Читали мою статью в «Архиве русской революции»? Я знаю, что генерал Деникин будет меня ругать в следующих томах «Очерков…», так я, чтобы предупредить события, сам его руганул… у читателя кое-что и останется.

Но когда в дальнейших томах Филимонов прочел свою характеристику, объективную, правдивую и доброжелательную, он прислал Антону Ивановичу хорошее письмо и сам предложил свое сотрудничество в освещении событий юга.

Может создаться впечатление, что во время своего вынужденного турне Антон Иванович вообще ушел из политики.

Но генерал выдал желаемое за действительное: ему не удалось уйти от политических реалий белой эмиграции. Однако он мучительно трудно переваривает этот зыбкий конгломерат лиц, претендующих на свою роль в истории.

В 1926 году экс-лидер Белого движения писал соратнику-добровольцу полковнику Петру Васильевичу Колтышеву, что он все более и более убеждается в преимуществе отшельнического жилья.

Оно давало, по мнению бывшего главкома ВСЮР, «возможность со спокойствием и некоторым скептицизмом смотреть на ту политическую кухню, которую варят наши именитые беженцы».

Деникин видит в них разных — глубоко идейных и авантюристов, и политических маклеров.

Находясь вроде бы в стороне от суетной политической жизни белой эмиграции, Антон Иванович внимательно наблюдает, делая удивительно тонкие предсказания.

В 1923 году он пишет письмо генералу Кутепову и прямо указывает, что пользы будет мало, когда великий князь Николай Николаевич возглавит объединенные белые силы в изгнании.