Дэнилидиса - непутёвый герой

   - Всё благодаря вашему кольцу. - Ответил Вольфштайн вставая. - Не потеряйте его, оно вам ещё пригодится.

  Я автоматически взглянул на кисть своей правой руки и в удивлении почувствовал, как у меня округляются глаза, а брови полезли на лоб. Перстень стал видимым! Он обрел форму и теперь находился на моём пальце в виде массивного золотого ободка с утолщением под угольно-черный камень и с непонятной гравировкой в виде миниатюрных сцен с людьми и животными, переплетающихся с письменами в виде вязи и рун.

  Наверно я был настолько поражен, что Вольфштайн усмехнулся:

   - Не удивляйтесь так, здесь возможно всякое. Ну, оставляю вас, попытайтесь-ка ещё вздремнуть, сейчас сон вам просто необходим.

  Вновь скрипнула дверь, выпуская доктора, а я вдруг снова почувствовал, как слипаются мои веки...

Глава 2.

  Так, в благотворном безделье я провел много времени, трудно сказать, сколько именно, ибо в этом городе не было смены суток - лишь вечный полумрак, пропитанный колдовским пасмурно-медовым светом в крупную рябь. Но мне надо было хоть как-то классифицировать показатели моих внутренних часов, и потому я решил для себя, что с небольшой погрешностью прошло три дня. Тем более что за этот период меня три раза навещала молодая помощница доктора с бледным сосредоточенным лицом, привозя на столике на колесиках одну и ту же питательную субстанцию в виде тепловатой жидкой каши с нейтральным вкусом, но весьма, надо признать, сытную. Кормила она меня с ложечки, вытирая полотенцем иногда попадавшие на подбородок комочки каши, однако ничего эротичного или намекающего на предложение пойти дальше в этих действиях не было, так что отключите порочную фантазию, существа с маслянистыми мыслишками и похотливыми глазёнками.

  За период необходимого бездействия у меня было время как следует рассмотреть едва видимый аккуратный шов поперек всего живота, который периодически пульсировал болью, также я заметил, что моя кожа наливается теплым телесным цветом, потихоньку приобретая нормальный оттенок.

  Было время и на изучение Перстня, хотя само изучение свелось к чисто визуальному анализу. Однако даже и при столь скудном псевдонаучном подходе выявилась интересная штука: всякий раз, когда я принимался рассматривать причудливую гравировку, я замечал, что всякий раз она немного другая; менялись сцены, руны, надписи, пару раз я с удивлением обнаруживал знакомые буквы на золотом ободке.

  Когда подошло время четвертого по счету кормления, вместе с помощницей вошел и сам Вольфштайн.

   - Вы уже можете выходить на прогулки, любезный. - С порога начал он безо всяких предисловий. - Состояние у вас стабильно-хорошее с постоянным изменением в сторону улучшения.

   - И вам здравствовать, доктор! - Жизнерадостно откликнулся я, поудобнее усаживаясь в постели. - Прогулки это хорошо, надо бы конечности размять, а то я и в самом деле затёк уж весь.

  Помощница подала мне аккуратную стопку чистой одежды сдержанных светло-серых тонов.

   - Вы можете это сделать прямо сейчас. - Ответил Вольфштайн. - Облачайтесь и сходите, пройдитесь, ознакомьтесь с местными достопримечательностями, так сказать.

  Увидев, как я рассматриваю предоставленную одежду, Вольфштайн поспешил ответить на немой вопрос:

   - Ваши вещи скоро починят, и если захотите, то можете немного подождать и потом облачиться в них.

   - Да нет, всё хорошо. - Ответил я, отложив одежду. - Просто я привык одеваться сам.

   - Да, конечно. - Доктор взмахом руки отослал помощницу за дверь. - Только взгляну, как ведет себя наложенный шов, и вы будете сразу же предоставлены самому себе.

  Я привычно задрал рубаху, предоставляя доктору полюбоваться на дело рук своих.

   - Так, так, так. - С профессиональным интересом затараторил Вольфштайн, проводя кончиками пальцев по розоватой полоске шрама. - Чудесно. Скоро начнут тревожить боли, постепенно усиливаясь, но через короткое время сойдут на нет. Это не должно вас пугать, просто жизнь всё больше берёт своё, а я сделал для этого всё, что мог.

  Улица встретила меня слабым ветерком и всё тем же медовым свечением сквозь затянувший всё небо серый облачный покров. Улицы покрывал мягкий полумрак, ощущение пустынности не нарушали даже немногочисленные прохожие и редкие автомобили, а главное - неистребимое чувство спокойствия, хоть и слегка приправленное угрюмостью.

  Я решил прогуляться единственным знакомым мне маршрутом, описанным в той самой записке, так как чувство направления развито у меня, прямо скажем, не ахти. Дома провожали меня любопытными глазами серых окон, в которых порой промелькивало чье-то бледное лицо.

  Подходя к мосту, (как его там, "Макс унгер цвайге" кажется?) я встретил высокую женщину в длинном темном платье и светло-сером жакете, прогуливающуюся за руку с мальчиком лет пяти.

   - Смотри! - Воскликнул мальчик, тыча в меня пальцем. - Он не похож на нас! А откуда он?

   - Тише, Свени. - Бесцветным голосом ответила женщина.- Неприлично тыкать пальцем в прохожих. Дядя просто заблудился, он скоро уедет.