Денис Давыдов

Давыдов лицезрел, казалось, совершенно другого человека. В отношении Наполеона в его душе кипело негодование, смешанное с растерянностью и даже неким благоговением. А франтоватые, напыщенные французские офицеры столь скоропалительно превратились из лютых врагов в пылких друзей... Острое перо гусара так живописало Бонапарта: «Я увидел человека малого роста, ровно двух аршин шести вершков, довольно тучного, хотя ему было тогда только тридцать семь лет от роду и хотя образ жизни, который он вел, не должен бы, казалось, допускать его до этой тучности. Я видел человека, держащегося прямо, без малейшего напряжения, что, впрочем, есть принадлежность всех почти людей малого роста. Но вот что было его особенностью, это – какая-то сановитость благородно-божественная и, без сомнения, происходившая от привычки господствовать над людьми... Не менее замечателен он был непринужденностью и свободою в обращении, так и безыскусственною и натуральною ловкостью в самых пылких и быстрых приемах и ухватках своих, на ходу и стоя на месте. Я увидел человека лица чистого, слегка смугловатого, с чертами весьма регулярными. Нос его был небольшой и прямой, на переносице которого едва приметна была весьма легкая горбинка. Волосы на голове его были не черны, но темно-русые, брови же и ресницы ближе к черному, чем к цвету головных волос, и глаза голубые, – что, от его почти черных ресниц, придавало взору его чрезвычайную приятность».

А теперь давайте перенесемся из Тильзита лет на пятнадцать назад... Перенесемся в Париж начала девяностых годов XVIII века. Думается, будет нелишним приоткрыть завесу над главным виновником мировой смуты и кровавых бедствий человечества и все же великим и бесстрашным полководцем – Наполеоном. В ту пору о нем рассказывали много былей и небылиц, но случай из молодости Бонапарта кажется нам весьма примечательным.

В осенних сумерках шумел мглистый дождь. На узкой, окраинной улочке столицы, заселенной ремесленниками и торговцами, в мансарде невысокого каменного дома влачил свои бренные годы некий старец. По всей округе он слыл за колдуна и звездочета. Ходили слухи, что по профессии старец астролог и по каким-то странным чертежам, планетам и книгам может предсказывать судьбы людей. Однако редко кто из страждущих решался прийти к нему в дом за помощью и советом.

На вид колдун был сух, жилист, сутул, с задумчивым и холодным взглядом из-под густых темных бровей. С утра до ночи он по обыкновению своему сидел в небольшой убогой каморке в мягком продавленном кресле за столом, сплошь заваленном чертежами, книгами, рукописями. Кутаясь в черный плед, он производил сложные математические расчеты.

Однажды вечером в дверь громко постучали, и она тут же широко распахнулась. Старец оторвался от своих привычных занятий, с удивлением глянул на незваного гостя, нагрянувшего в столь поздний час.

На пороге стоял молодой человек небольшого роста в военной форме, с пылкими голубыми глазами и пышно, но небрежно взбитыми волосами.

– Говорят, почтенный, вы обладаете редким даром – предсказывать судьбы людей, – негромко, но с твердостью в голосе промолвил пришелец и без приглашения опустился на скрипучий деревянный табурет. – Попробуйте-ка предсказать мою!

Старец привстал с кресла, еще раз пристально глянул на самоуверенного незнакомца.

– Будь по-вашему, милостивый государь, – согласно кивнул он в ответ, пряча в устах лукавую ухмылку. – Попытаюсь для вас сделать это...

Достав с полки лист чистой бумаги, старец разложил его перед собой на столе.

– А теперь будьте столь милостивы и сообщите мне год, месяц, место и день вашего рождения, – с хрипотцой молвил он, держа в пальцах карандаш.

– Я родился 15 августа 1769 года в городе Аяччо на Корсике, – ответил пришелец.

Предсказатель порылся в картотеке, снял с полки толстые книги и долго листал их, наводя какие-то справки. Затем он быстро начертил на бумаге круг, по которому раскидал точки планет и соединил их фигурками, похожими на геометрические. Некоторое время при полном молчании он задумчиво взирал на свою работу, а затем выпрямился и, стряхнув дрожащей рукой седую прядь со лба, обронил:

– Однако все это довольно странно...

– Что странно? – не выдержал гость.

– Итак, милостивый государь, внимайте! Вас ждет редкая и удивительная судьба. – Старец откашлялся и тяжело перевел дыхание. – Вам дано свершить великие дела. Я вижу на вашей горячей голове корону императора. Вы прольете целые реки крови и одержите много блестящих побед. Однако конец вашей жизни будет печален. Вы будете посрамлены, разгромлены и умрете в горьком изгнании и одиночестве.

При последних словах военный, пылая гневом, вскочил с табурета, который с грохотом рухнул на пол, и истерически рассмеялся.

– О, мой Бог! Меня ждет корона! – воскликнул он и, качнув головой, театрально вознес руки к небу. – Меня, артиллерийского поручика, которому недавно предложили выйти в отставку! Поберегите ваши бредни, дряхлый безумец, для легковерных девиц!

При этих словах незваный гость повернулся и, не попрощавшись, вышел, громко хлопнув дверью.