Денис Давыдов

После ураганной канонады неприятель атаковал Доронино и близлежащие рощи. Картечь причинила большой урон нашему редуту. Утром Компан овладел Дорониным, рощею и повел свои полки на штурм левого крыла войск Неверовского. Тем часом генерал Дюпелен атаковал правое крыло.

Редут примолк. Орудия его были нацелены, ружья наклонены, и дула наставлены на врага.

Французы наступали...

Прогремел залп орудий, блеснул огонь молний – наступающие полегли. Следом – вторая, еще более мощная атака французов. Неприятель ворвался в укрепления.

Но солдаты русские не дрогнули, бросились в штыки. Завязался жестокий, кровопролитный бой. Редут несколько раз переходил из рук в руки. Однако французы взяли верх: Компан овладел-таки редутом, а Моран к восьми часам вечера занял Шевардино.

На смену изрядно поредевшим войскам Неверовского прибыли гренадеры принца Карла Мекленбургского и сводная дивизия графа Воронцова. Сам князь Багратион в огне и дыму пороховом повел в атаку своих гренадер.

В центре позиции русские войска опрокинули французов и овладели батареей, стоявшей впереди Доронина. А на правом крыле Харьковский и Черниговский драгунские полки разбили французов и захватили две пушки. Оборона редута продолжалась более десятка часов кряду.

Ночью французы предприняли ряд дерзких атак на редут. Но русские богатыри не дрогнули, они опрокинули пехоту неприятеля в ров.

На помощь терпящим урон пехотинцам поспешил с отрядом кавалерии король неаполитанский Мюрат. Однако и кавалерия не изменила ход боя. Русские храбрецы успешно обороняли редут.

Меж тем войска Понятовского обошли Шевардино с левого фланга. Генерал Карпов, стоявший с казачьим отрядом на старой Смоленской дороге, сообщил в главный штаб: «Со стороны Колочи неприятель множится и значительно усиливается».

По приказу Кутузова русские войска на рассвете оставили свои разрушенные укрепления и отошли за Семеновский овраг, на главную позицию.

Задержав на сутки французов, солдаты с честью выполнили поставленную перед ними задачу.

Жаркий бой в верховьях ручья Чуборовского, у деревни Шевардино, вошел в историю как бой за Шевардинский редут. То была прелюдия Бородина.

За Шевардинский редут стояли насмерть и гусары Дениса Давыдова. «Бой ужасный! – вспоминал он впоследствии в дневнике партизанских действий. – Нас обдавало градом пуль и картечей, ядра рыли колонны наши по всем направлениям... Кости трещали».

В приказе Кутузова по армии после оставления редута особо отмечалось: «Горячее дело, происходившее вчерашнего числа на левом фланге, кончилось ко славе российского войска».

Утром французы заняли порушенное укрепление. С донесением о том, что непокорный редут наконец пал, в палатку к Наполеону вошел сияющий генерал Коленкур.

Глянув исподлобья на своего друга, служившего прежде пять лет кряду послом в Петербурге, император поинтересовался:

– Сколько пленных?

Лицо генерала передернулось от этого внезапного вопроса, словно от зубной боли.

– Ни единого человека, ваше величество, – печально раз вел он руками.

– Ни одного?! – поразился Наполеон. – С ума посходили русские! Неужели они решили победить или умереть?

Коленкур пожал плечами и, преданно глядя в глаза своему императору, обронил с печалью:

– О, эти русские фанатики! Они предпочли смерть пленению!

Наполеон просчитался. Он пренебрег духом народа, который виделся ему дремавшим в бездействии. Теперь французы вели войну с народом, сплоченным в единую великую православную Россию. Ибо все в России – от мала до велика – готовы были пролить свою кровь для спасения Отечества, его святых алтарей и престолов.

«Русский солдат – спартанец, – довольно точно подметил граф Ланжерон, – он воздержанием в пище и питье походит на испанца, терпением – на чеха, гордостью – на англичанина, мужеством – на шведа, предприимчивостью и энтузиазмом – на француза или на венгерца. В нем нет жестокости. Никогда не слышен ропот в среде русских солдат, во имя России и царя они всегда готовы на геройские подвиги».

После Шевардина наступило короткое затишье, затишье перед надвигающейся грозной бурей.

25 августа отряд Давыдова в составе пятидесяти гусар и восьмидесяти казаков, вместо ста пятидесяти обещанных, при трех офицерах Ахтырского полка и двух хорунжих казачьего войска, вступил на рискованное, многотрудное и славное поприще.

Кто-то из штабных офицеров, ненароком прослышавший о партии партизан, с насмешкой крикнул вслед Давыдову:

– Вот ужо погоди! Заберут тебя французы, кланяйся тогда нашим пленным! Передай привет и генералу Павлу Тучкову. Пусть-ка он накажет тебе в другой раз не партизанить!

Давыдов резко осадил норовистого коня и, по привычке крутнув черный гусарский ус, с достоинством ответил насмешнику: