Денис Давыдов

Кроме храбрости, лихости да смекалки была у Давыдова особая черта: как никто иной умел он отличить в бою достойного.

Как-то велел Денис Васильевич позвать удалого и сметливого урядника Крючкова. Шепнул ему два слова на ухо, а через полчаса по приказу командира урядник во главе казачьего разъезда уже скакал к селу Лаптеву. Там расположились французы.

Вблизи села партизаны остановились. Крючков приказал всем достать пистолеты.

«Чудно! – удивился казачок Федька Шухов. – Никак, с пистолетом на супостата вздумал?» – и слегка задержал руку на кобуре.

Крючков приметил его нерешительность и спросил:

– Ты, браток, на перепелов охотился?

– Бывало. А шо?

Трах-ба-бах! Трах-ба-бах! – Казаки один за другим выстрелили в воздух и двинулись в обход села.

Федька видел, как из домов выбегают французы, строятся в колонну и выходят из Лаптева.

«Ловко мы их выкурили! – смекнул казак. – Пошутковали – трах-ба-бах! А француз, видно, подумал: казаки наступают – и решил, не принимая боя, отойти. То-то будет ему на орехи. Впереди-то наш взвод Чеченского...»

Враг клюнул на партизанскую «удочку» и отступил, но сломить его оказалось не так-то просто. Французы защищались отважно.

Вскорости к взводу Чеченского пришла подмога – Крючков с казаками, обойдя Лаптево, с ходу вступил в бой.

Молоденький Федька Шухов, приметив занесенную над своей головой саблю, по-детски испуганно ахнул: «Мамочки!» – ловко увернулся от удара французского кавалериста, сделал отчаянный выпад и достал его клинком.

Когда кавалерист падал на землю, Федька с облегчением вздохнул и вновь прошептал: «Эх, мама! Мамочки!» И хоть не до шуток было в те решающие минуты боя, но бившиеся рядом казаки услышали Федьку и дружно подхватили: «Эх, мама! Мамочки!» С этой удалой прибауткой партизаны одолели неприятеля.

Сотня солдат во главе с офицером сдалась в плен. Оказалось, что захваченный обоз принадлежал карательному отряду, который вторую неделю безуспешно гонялся за партизанами.

На другой день после схватки у Лаптева пленный французский офицер, которого допрашивал сам Давыдов, внезапно задал ему странный вопрос:

– Скажите, а что значит по-русски это страшное: «Мама! Мамочки!»?

Тут Денис Васильевич прервал допрос и приказал отличившимся в бою казакам построиться в одну шеренгу. Затем он велел сделать шаг вперед Шухову и всем тем, кто пугал французов этим «страшным» словом – «Мамочки!»

Поначалу партизанам стало не по себе: «Мало ли что? Поди, не положено так кричать в бою!».

Меж тем Давыдов насупил брови и спросил с напускной строгостью в голосе:

– Не боитесь ли вы, братцы, что завтра вас изловят господа французы, – тут он кивнул на пленного офицера, обвязанного пуховым платком и имевшего весьма жалкий вид, – и перевешают всех до единого на первой придорожной осине?

Партизаны дружно рассмеялись в ответ.

– То-то, братцы! – продолжал Давыдов. – Разве понять господину полковнику наше страшное: «Мама! Мамочки!?» – и, похлопав оробевшего было Федьку Шухова по плечу, распорядился: – За доблесть, проявленную в бою, объявляю вам благодарность и представляю каждого к знакам отличия. За отвагу и спайку образую из вас... – командир помолчал, улыбнулся, – геройский полувзвод!

– Геройский полувзвод! – с гордостью повторили казаки. А удалой Федька Шухов вытянулся во фрунт и восторженно прошептал:

– Эх, мамочки!

В рапорте Дениса Давыдова, поданном в главный штаб на имя Кутузова, про эту дерзкую боевую операцию сказано так: «Первое отделение ротмистра Чеченского в виду деревни Лаптево рассеяло неприятельский отряд, который дерзнул было выйти к нему навстречу. Удачные нападения и искусно расположенные засады, а вместе храбрость всякого из низших чинов уничтожили отважные замыслы неприятеля, и он, обратясь в бегство, претерпел жестокое поражение».

Нет пощады изменникам!

Нет, нет! Судьба нам меч вручила,

Чтобы покой отцов хранить.
Мила за Родину могила,
Без Родины поносно жить!

В.Ф. Раевский

Недалеко от города Дорогобужа казачий пост задержал человека в потрепанном мужицком кафтане и лаптях. Эту подозрительную личность с холеным лицом и тройным подбородком партизаны привели к Давыдову.

– Кто ты такой? – поинтересовался Денис Васильевич. – И далеко ль путь держишь?

– Я местный помещик, – отвечал незнакомец. – Отставной подполковник Масленников. Мародеры ограбили и вчистую разорили меня. С большим трудом спас я последнее имущество свое. Да и то скажу, выручил меня охранный лист, взятый у коменданта в Вязьме.

– А ну покажи! – приказал вожак партизан, наперед зная бесполезность охранных листов.

Помещик долго рылся в карманах, а затем с неохотой вытащил бумагу, приговаривая:

– С риском для жизни приобрел я свидетельство сие у французов.