Денис Котик и Ржавые Заклинания

Очевидно, Берендей все еще испытывал перед ребятами вину за то, что не сумел как следует их встретить. И к тому же он еще не оплакал гибели своего верного соглядатая – песьеголовца по имени Язык-За-Зубами.

Леся сразу наотрез отказалась обыскивать котомку.

– Пусть лучше это сделает Макс, – лукаво сказал она. – Он ведь все-таки мужчина!

"Ага, что я слышу?! Опять старые песни!" – с досадой подумал Макс. Но все же он был весьма польщен.

Правда, только до того мгновения, когда нужно было заставить себя опустить руку в дорожный мешок следопыта. Ведь никто не знает, что там может оказаться, тревожно думал Макс.

Но он все-таки сделал это – с большой опаской, чувствуя, как от волнения взмокла не только лоб, но и спина. У него даже очки немного запотели!

Несколько мгновений Максим осторожно ощупывал содержимое мешка чародея. Потом недоверчиво хмыкнул и принялся шарить в мешке уже энергичнее. Все друзья смотрели на него с напряженным ожиданием.

Наконец Максим поднял голову и удивленно сказал:

– Пусто. Там ничего нет... Совсем! А где же книги?!

ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ. РЖАВЫЕ ЗАКЛИНАНИЯ

– Мой отец погиб, когда мне было всего четыре года от роду. Он тогда служил волшебникам Буяна, был у них лучшим следопытом.

Доминик полусидел на стуле, привалившись к спинке. Он уже пришел в себя, и теперь говорил, глядя в пол, прямо перед собой – без чувств, без раскаяния, без эмоций.

– Мы тогда жили в деревне. Она была на Буяне издавна, еще до того, как на острове поселились волшебники. Нужно же было поначалу кому-то им прислуживать, заниматься хозяйством?

При этих словах Вран поднял глаза. Они были сумрачны и темны, словно капли безрадостного октябрьского дождя на стекле ночного окна.

– Однажды отец ушел в лес и не вернулся. Лишь семь дней спустя к нам в избушку пришел чаровник и рассказал, что отец погиб.

Я хоть и был маленький, не поверил. Отец знал этот лес как свои пять пальцев. И я в четыре года уже без опаски уходил от дома далеко в лесные чащи. Хищных зверей в округе никогда не было, разве только волки забредали зимой. Да и те предпочитали держаться подальше от нашего селения.

На похороны меня не взяли. И не потому, что я еще был слишком мал. Соседи между собой шептались, что отца погубила ужасная, никому не известная хворь. А другие говорили, будто бы кто-то его в лесу укусил. Какая-то тварь.

Все в избушке хранили молчание. Только за порогом изредка тихо мяукала кошка. Она не пошла в дом, предпочитая немного погреться и понежиться на ласковом солнышке.

Денис смотрел на Врана во все глаза.

Берендей все больше хмурился. И его густые, кустистые брови изредка шевелились.

Маленький Мальчик избегал взгляда своего бывшего друга. В глазах волшебника из Шутилова посада застыли обида и боль. Но при этом они казались Денису суровыми и непреклонными.

– Потом я часто вспоминал эти слова соседей. Когда заболела и моя мать. После этого ее сразу же забрали с собой чаровники-лекари. А меня взяли жить в Следопытном посаде. Но не потому, что я легко ориентировался в лесу и горах. Просто в этом посаде в то время были свободные комнаты.

Матери с каждым днем становилось все хуже. Как-то я случайно подслушал разговоры лекарей о том, что мать будто бы сама и была виновата в своей болезни. Во время похорон отца, несмотря на строгие запреты чаровника, мать несколько раз коснулась отцовской руки. А потом еще и поцеловала его в лоб, на прощание.

Она тоже вскорости умерла, и я остался один.

Волшебники с Буяна решили взять меня на воспитание. Они кормили меня, давали одежду и кров. И потом сразу принялись учить всяким премудростям.

Вран вздохнул.

– Иногда мне кажется, что они все-таки как-то сумели вылечить меня от того недуга, что свел в могилу моих родителей. Ведь я не раз приходил в комнату матери, пока она еще была жива. А иногда – думается, что этот недуг так и остался жить во мне. Где-то очень глубоко. Куда никому и ни в жизнь не добраться.

Мать перед смертью взяла с меня твердое обещание. Она просила меня, когда подрасту, ни за что не оставаться на Буяне, а непременно уйти отсюда. Все равно куда. Куда глаза глядят.

Но куда же мне было тогда идти, в пять лет? А потом в Лицее я уже привык. И у меня появилась своя работа.

– И друзья... – тихо сказал Берендей.

Вран покачал головой, но не ответил. Говорить он стал лишь после того, как выпил большую чашу воды. Казалось, его захлестывает жар, поднимавшийся изнутри, из глубин самой его души. И его невозможно было потушить простой водой.

А, может, это была та самая болезнь, о которой Вран поведал только что?

С течением времени Вран стал лучшим следопытом на Буяне.

Трудные и зачастую секретные поручения давали ему чаровники, и со всеми он справлялся блестяще. Наверное, оттого, что к любому своему делу Вран относился очень серьезно, вдумчиво, словно от его исхода зависела и сама жизнь следопыта.

Уже к двадцати пяти годам Вран достиг такого уровня мастерства, что Берендей вызвал его к себе. В самом начале разговора чаровник без околичностей предложил Врану преподавать поисковое искусство в Следопытном посаде Лицея.