Дэнни - чемпион мира

Нужный мне поворот наверняка уже совсем близко. «Я должен успеть свернуть до того, как этот монстр подъедет ко мне». Чтобы увеличить скорость, я с силой выжал педаль газа. Мотор взревел. Скорость подскочила до тридцати пяти, затем до сорока. Встречная машина быстро приближалась. Её фары были как два слепящих глаза. Они становились всё больше и больше, и неожиданно вся дорога передо мной осветилась, а машина — у-у-у! — пулей пронеслась мимо. Да так близко, что я ощутил дуновение ветра сквозь открытое окно. В короткое, доля секунды, мгновение, когда наши машины встретились, я успел заметить белые полосы и понял, что это была полиция.

Я не решался оглянуться, хотя ужасно хотелось посмотреть, не развернулась ли она и не гонится ли за мной. Я был уверен, что полицейская машина остановилась. Какой полицейский проехал бы мимо, увидев за рулём маленького мальчика в маленькой машине, несущейся по пустынной дороге в половине третьего ночи? Единственным моим желанием на тот момент было поскорее скрыться, раствориться, исчезнуть, хотя одному богу известно, как я мог это сделать. Я ещё сильнее нажал на газ. И вдруг совершенно неожиданно в тусклом свете своих же фар я увидел слева проём в живой изгороди. У меня не было времени сбросить скорость, поэтому, молясь про себя, я просто повернул руль. Малютка резко вильнула, пролетела через пролом, подпрыгнула и остановилась.

Прежде всего я выключил фары. Я знал, что, когда прячешься от кого-то, не стоит освещать то место, где затаился. Некоторое время я тихо сидел в тёмной машине. Живая изгородь была очень густой, и я не мог ничего сквозь неё разглядеть. Подпрыгнув, моя машина съехала с дороги и оказалась на каком-то поле, совсем близко к ограде. Я услышал, как полицейская машина проехала по дороге ярдов пятьдесят и дала задний ход, прежде чем развернуться. Видимо, дорога в том месте была слишком узкой. И теперь она возвращалась. Шум мотора становился всё ближе и ближе. Свет фар скользнул по моему укрытию, и машина умчалась в ночь.

Значит, полицейский не заметил, как я свернул с дороги.

Но он наверняка вернётся, когда никого не догонит. И будет ехать медленно. А следовательно, обнаружит пролом. Выйдет из машины, пройдёт за живую изгородь и посветит мне фонариком прямо в лицо. Скажет: «В чём дело, сынок? Куда это ты собрался? Чья это машина? Где ты живёшь? Где твои родители?» А потом привезёт в полицейский участок. В конце концов из меня вынут всю правду. И мой отец будет уничтожен.

Я сидел тихо, как мышь, и ждал. Долго ждал. Потом услышал звук возвращающейся машины. Она производила ужасный шум и снова проскочила мимо, словно стрела. Но по тому, как шумела, урчала и визжала машина, я понял, что её хозяин, должно быть, очень сердит и озадачен, куда я мог подеваться. Наверное, думает, уж не призрак ли видел? Призрак мальчишки, управляющего призрачной машиной.

Я подождал, не вернётся ли он снова. Но, как ни странно, он не вернулся.

Тогда я включил фары и нажал на стартёр. Машина ожила. Мне казалось, когда я свернул с дороги, в машине что-то сломалось. Очень медленно я стронулся с места и прислушался. Я старался уловить посторонний шум. Но ничего подозрительного. Чудом мне удалось выбраться из травянистых зарослей и снова выехать на дорогу.

Я едва продвигался, потому что просёлочная дорога была ухабистой, а откос крутым. Машина постоянно подпрыгивала, но всё-таки продолжала ехать. Вдруг впереди вырос лес мистера Хейзла, тёмное гигантское существо, вползающее на вершину холма.

Вскоре я уже был там. Огромные деревья тёмной стеной стояли справа вдоль дороги. Я остановился, выключил зажигание и погасил фары. И после направился в лес, прихватив с собой фонарик.

Самая обыкновенная живая изгородь отделяла лес от дороги. Я пролез сквозь неё и неожиданно оказался в чаще. Я поднял голову: деревья смыкались надо мной, будто тюремная крыша, — ни клочка неба, ни единой звезды, ничего. Темнота вокруг была такой густой, что я буквально мог до неё дотронуться.

— Папа! — крикнул я в темноту. — Папа, где ты?

Мой тоненький голосок эхом разнёсся по всему лесу и затих где-то в чаще. Я прислушался, но ответа не было.

Яма

Даже не могу вам описать, что значит стоять одному в густой, как смола, темноте в безмолвном лесу. Чувство одиночества переполняло меня. Тишина была подобна смерти. Я слышал только те звуки, которые издавал сам. Я прислушивался, задерживал дыхание и снова прислушивался. У меня было странное ощущение, будто сам лес, деревья и кусты, зверюшки и птицы слушают вместе со мной. Даже тишина прислушивалась. Тишина слушала тишину.

Я включил фонарик. Яркая полоска света протянулась передо мной, как длинная белая рука. Я почувствовал себя лучше. По крайней мере, я мог видеть, куда иду.

Конечно, сторожа тоже могли меня видеть. Но мне теперь было всё равно. Единственный человек, за которого я волновался, это мой отец, и я не знал, где он находится. Я хотел найти его.

Продолжая светить фонариком, я глубже вошёл в лес и закричал:

— Папа! Пап! Это Дэнни! Где ты?