Дэнс, дэнс, дэнс

— Бешеную сумму, — признался он. — То есть, это я знаю, что бешеную. Но сколько уже отдано, сколько еще осталось — мне, должнику, непонятно. Ты знаешь, я не хвастаюсь — я могу все, что может обычный человек, а то и больше. Вот только в денежных вопросах слабак. От одного вида цифири в гроссбухах меня просто трясти начинает. Глаза будто сами со страницы соскальзывают. Родители мои — старомодная была семья — это видели, да так и воспитывали: коли в деньгах ничего не смыслишь — так и не лезь во всю эту бухгалтерию. Плюй на цифры, вкалывай на полную катушку и не шикуй. Живи скромно, по средствам — и все будет в порядке. На мелочи не разменивайся, думай о главном, лишь бы по большому счету жизнь удалась… Ну, ты знаешь, есть такая философия у людей. По крайней мере, была когда-то… Но сегодня сама идея — “жить по средствам” — теряет смысл! И вся эта их философия летит под откос. Всё перепуталось до невозможности. Где она, эта “жизнь по большому счету”? Была, да вся вышла. Остался только мой финансовый кретинизм… Просто кошмар. Сколько денег приходит, сколько уходит — понятия не имею. Бухгалтер в конторе мне что-то объясняет, себя не помня. Так мудрёно, что сам черт ногу сломит. Ясно одно: бабки бешеные крутятся. Здесь у нас дебет, здесь кредит, тут мы расходы списали, тут налоги уплатили — голова кругом идет! Сколько раз я их умолял — давайте как-то проще все сделаем. Куда там! Даже не слушает никто. Тогда, говорю, хоть объясняйте, сколько долга еще осталось. Вот они и объясняют. Это как раз проще всего. До фига еще осталось — вот и все объяснение. Тут вы почти рассчитались, но здесь и там — еще до фига. Так что отрабатывайте. А пока можете тратить сколько угодно на представительские расходы… Вот такая ерунда получается. Паршиво себя чувствую — сил нет. Словно какая-то личинка мерзопакостная… Ведь ты пойми — я готов отработать. И работу свою, в общем, люблю. Только хуже некуда, если тобой вертят как хотят, а ты даже не понимаешь, что происходит. Иногда такой ужас охватывает… А, ладно. Что-то я болтаю много, извини. Вечно у меня с тобой язык развязывается…

— Ладно тебе. Я ж не против, — сказал я.

— Да ну, гружу тебя своими проблемами. Потом встретимся — нормально поговорим… В общем, приятной поездки. Без тебя будет тоскливо. А я всё думал, выкрою время — напьемся с тобой как-нибудь…

— Да я на Гавайи еду! — рассмеялся я. — Это ж не Берег Слоновой Кости какой-нибудь. Через неделю вернусь!

— Ну, в общем, да… Вернешься — позвони, ладно?

— Позвоню, — обещал я.

— Будешь валяться на пляже Вайкики — вспомни, как я сражаюсь с долгами, притворяясь зубным врачом…

— Есть много способов жить на свете, — сказал я. — Сколько людей — столько и способов. Different strokes for different folks…[55]

– “Слай и Фэмили Стоун”! — мгновенно среагировал Готанда, и я услышал, как он радостно щелкнул пальцами. Вот уж действительно: разговаривая с людьми своего поколения, многое понимаешь без лишних слов.

Юмиёси позвонила ближе к десяти. С работы пришла, из дома звоню, сказала она. Я сразу вспомнил ее дом за пеленой снегопада. Очень простой дом. Очень простую лестницу. Очень простую дверь. Ее слегка нервную улыбку. Я понял, что страшно соскучился по всему этому. Закрыл глаза и представил, как тихо танцуют снежинки в непроглядной ночи… Никак, влюбился, подумал я.

— Откуда ты узнал, как меня зовут? — первым делом спросила она.

— Юки сказала, — ответил я. — Не бойся, я ничего ужасного не натворил. Взяток не давал. Телефоны не прослушивал. Морду никому не бил. Просто вежливо спросил у девочки, как тётю звали, и она мне вежливо ответила.

Она помолчала, явно сомневаясь в услышанном.

— И как там она? Ты довез ее куда нужно?

— Все в порядке, — ответил я. — И довез куда нужно, и до сих пор с ней встречаюсь иногда. Жива-здорова. Немного странный ребенок, конечно…

— Твоя точная копия, — сказала она бесстрастно. Словно констатировала некий факт, известный любому гуманоиду на Земле. Что-то вроде “обезьяны любят бананы” или “в пустыне Сахара редко идут дожди”. По крайней мере, мне так показалось.

— А почему ты скрывала свою фамилию? — спросил я.

— Неправда! Я говорила: приедешь опять — скажу. Ничего я не скрывала, — ответила она. — Просто рассказывать долго, вот и все. Ну, не люблю я свою фамилию объяснять. Сразу все спрашивают: как пишется, часто ли встречается, откуда родом… Ты просто не представляешь, как надоело всю жизнь на одни и те же вопросы отвечать!

— Ну, не знаю, по-моему, очень хорошее имя. Я тут проверил — в Токио живет целых два господина Юмиёси, ты в курсе?

— Конечно. Я же тебе говорила, что раньше в Токио жила. Давно все проверила. Если уж бог наградил странным именем, первое, что делаешь в новом городе — проверяешь телефонные справочники. Смотришь, нет ли других Юмиёси. Например, в Киото всего один такой есть… А ты что, по делу звонишь?

— Да не по делу. Просто так, — честно сказал я. — Я завтра в путешествие уезжаю. Захотел перед отъездом твой голос услышать. Вот и всё дело. Представь себе, иногда мне очень хочется слышать твой голос.