Денвер Блэк. Полиндворф разбушевался. Предательство милосердия (трилогия) (СИ)

Мы вежливо опустили его, извинились, отряхнули костюм от пыли (хотя для полноты эффекта, камзол не мешало бы еще хорошенько пропылесосить). Мужичек, что-то прогундосил себе под нос о невоспитанной молодежи, и посмотрев на нас пристальным изучающим взглядом, изрек самый мудрый для его склада ума вопрос.

— Простите. А не вы ли случайно те пленники, которые вчера притворялись родственниками Томаса, а затем покалечили больше половины нашей команды?

Мы энергично замотали головами. Либо, старый морской волк, поверил что пленники, до сих пор сидят в заточении, а перед ним два новых матроса которых он должен научить уму разуму. Либо, нас давно раскусили, но не хотят выдавать общественности. Хотелось бы верить в первое, потому что пиратам ни в чем доверять нельзя. Вмиг, все проболтают высшим эшелонам морской власти, затем коротенький суд, где тебя сразу объявят виновным (иногда обходятся даже без этого. Сразу петлю на шею, и твое бренное тело болтается на рее из стороны в сторону, как старая тряпка), ну и само собой, короткой, но запоминающееся встречей с океанскими рыбами. Мы предложили сесть за стол и разобраться в его проблемах… лучше бы мы этого не делали. Люди не пытайтесь все время изображать из себя кассу взаимопомощи или телефон доверия. Не заставляю — советую. Не каждый способен выдержать несколько часов, совершенно бесполезной беседы. При этом самому, надо попытаться, остаться нормальным человеком. Работа психолога это нечто сродни избавления от своих вредных привычек. Не хочется, а все равно надо. Старый пират отвел нас в маленькую каюту и стал нам жаловаться на все подряд. Чего он хотел добиться от нас, своей короткой аудиенцией, мы так и не поняли, но чего хотели от него мы, этого уже не помнили не я и не Наташа. Наверное, человеку за многие годы службы на пиратском корабле так и не удалось найти хорошего собеседника, вот и держал все эмоции в себе, пока не попались мы… О, боже! Кто бы мог подумать, что совершенно бессмысленный разговор одинокого человека, может так вывести из себя. После двух часов, нашей поучительной беседы о его подагре, пятой или шестой жене, пятиюродной тетке, которая выгнала его, из дома записанного на его покойную маму, мы уже пожалели, что сразу не выкинули его за борт, «на свиданье к рыбам». Наташа, начиная, уже открыто зевать, устало прошептала в ухо что, если старый пират, сию минуту не закончит свой «чрезвычайно интересный» рассказ, она за его жизнь не ручается. Я тоже стал клевал носом. Надо заканчивать эту бессмысленную болтологию. Иначе старик и до следующего утра не закончит свои мемуары.

— И почему же вы не бросите это, место и найдете себе работу по душе? — уже почти засыпая, спросил я, Наташа давно мирно спала, уютно устроившись на моем плече.

— Как же так любезный — ужаснулся старый пират. — Я не могу бросить капитана, потому что он выручил меня, спася с необитаемого острова. Хотя уже давно надоели его порицания и упреки. Бегаешь тут, круглыми сутками чуть ли не с космической скоростью, и обязательно попадается какая-нибудь… дырка, за которую, непременно цепляешься и растягиваешься на палубе во весь рост. Сколько, раз говорил капитану «пора чинить судно. Плаваем как на куске швейцарского сыра», а он «Нет! Корабль крепче нового. Ремонт ему еще лет двести не понадобиться. Ты просто хочешь выжать общие деньги нашей команды. Сорок футов под килем». Тьфу! Слушать противно. Вот и сейчас, если не передать ему важные сведения о приближении другого корабля, он с меня в три шкуры сдерет. А потом еще я удивляюсь, почему понижен до якоря.

— А, что это за корабль, и как скоро он будет в нашем периметре?

— Этого я не могу вам сказать.

— Почему? — широко зевнул я, приваливаясь к стенке каюты. Ей богу, если он не расскажет ничего дельного, мы его убьем, … нет! Сначала жестоко помучаем и только потом убьем (это, конечно же, шутка. У нас никогда не поднялась бы рука, на пожилого человека.) Знаю, что грубо. Нельзя издеваться над людьми преклонного возраста. Но после его «красочных» мемуар, мне почему-то кажется, что его третья жена — Жозефина, которая пыталась отравить своего мужа, подсыпав ему в чай лошадиную дозу яда, была бы просто вне себя… от радости.

— Помогать беглым пленникам, не в моей компетенции, — он положил обе ноги на стол, спустил шляпу на свой длинный нос и, задымив трубкой, предался своим нудным воспоминаниям. Я сразу проснулся от его неожиданного признания. Если пират давно знал, что мы беглые пленники, то почему же не поднял всеобщую тревогу и не предупредил об этом команду? Наверное, мы ему чем-то понравились, или же он просто решил с нами разделаться собственными руками. Ну, ничего. Шибзик, недоделанный. Скоро ты узнаешь, с кем связался.