Денвер Блэк. Полиндворф разбушевался. Предательство милосердия (трилогия) (СИ)

— Тебе еще повезло, — рассмеялся я. — А вот меня они выгнали просто пинком под… Э… Ну, в общем, под то самое место, на чем мы сидим. Сказали, чтобы я находился в радиусе пятисот километров от территории института.

— Вот гады, а? — всплеснула руками Наташа.

— Вот гады! — Я со всей дури стукнул кулаком по чему — то твердому. — Ёклмн!!! — вскрикнул от боли и стал дуть на ушибленную руку.

— Ой! Тебе больно! — Наташа сразу выбежала из гримерки.

Она тут же принесла мазь от ушибов, йод, бинт и зачем-то, какое-то средство в таблетках. Не могу вспомнить название, но, по — моему, в его состав входили наркотические вещества. Да еще в таких количествах, что я слегка ужаснулся и удивленно покосился на Наташу. Неужели она наркоманка… Да нет! По лицу сразу видно, что здоровый человек… Хотя, если приглядеться… Так! Хватит мучить себя бредовыми фантазиями.

Она бережно перевязала мою руку.

— Ну, вот! До свадьбы заживет.

— Я думаю, нет, — сокрушенно повесил голову я.

— Почему? — удивилась она. — Ты ведь такой красивый. На тебя, наверное, многие девицы вешаются.

— Не-а! Совсем немного. А если честно то ты первая девушка, которая захотела со мной нормально пообщаться.

— Спасибо, — она смущенно опустила глаза.

— Ты такая красивая. — Очень тихо произнес я, но она все расслышала.

— А ты, первый мужчина, кто говорит мне такое, — Наташа крепко обняла меня за шею. Я чувствовал, что задыхаюсь. Уже тогда до меня дошло, что Наташа не совсем обычная девушка. По крайне мере мне не попадались еще девицы с чересчур развитой мускулатурой. А с виду такая хрупкая и беззащитная девушка. Странно?

— За-ду-шишь.

Наташа удивленно посмотрела на мое сине — зеленое лицо и с перепугу быстро разжала объятья. Волна свежего воздуха обожгла легкие. Я с трудом прокашлялся.

— Уф! Ничего себе захват! Ты случайно, не занимаешься японскими единоборствами?

— Нет! Ушу — это гимнастика, а не борьба. Но помниться, одно время я занималась в секции карате. Даже желтый пояс получила. Правда, потом потеряла…

— А я то думал, где же ты научилась такому захвату, — мы не сводили глаз друг с друга.

Сидели так минуты две.

— Ну, нам пора! — Я снял бинт, хлопнул в ладоши и направился к выходу.

— Куда?

— На репетицию нашего номера. Ты ведь не забыла, что теперь мы работаем в паре?

— Нет.

— И наверняка не хочешь, чтобы на завтрашнем выступлении от меня остались одни ошметки?

— Нет, — она поежилась, представляя себе эту картину.

И взявшись за руки, мы вместе вышли из гримерки на арену цирка.

Репетиция прошла на «ура». Нам аплодировали все. Даже режиссер, а вообще-то, для того чтобы он хотя бы раз хлопнул в ладоши, надо совершить чудо. И мы его совершили.

На следующий день была премьера моего нового номера. Все очень волновались, а в особенности Наташа, потому что впервые выходила на публику без костюма. Никто даже и спросил, куда подевалась та волосатая горилла, которая была одним из главных номеров, цирковой программы.

Вот уже объявили мой номер. Перекрестившись и выпустив на сцену большую струю пара, я выбежал сам, откинул свой старый, расшитый звездами плащ и поклонился. Раздались первые негромкие хлопки. Вначале я показывал простые фокусы, вроде кролик из шляпы или букет из рукава. Затем управлял огнем (поджигал себя, делал сильную струю огня, дуя на пламя факела, жонглировал горящими палками и другое), распиливал пополам свою ассистентку (Наташа доверяла мне, как родному брату) На ней был изящный костюм наложницы гарема и весь блестящий от блесток (простите, тавтология, вырвалось).