Департамент Правосудия (СИ)

— Да, медальон живой, и он, если ты будешь внимательнее, даст ответы на все твои вопросы.

Я развернулась уже в дверях и тихо спросила:

— Зачем вы дали его мне? Ведь он ваш.

Судья не ответил, лишь кивнул, не говоря больше ничего.

— Иди, обед пропустишь.

Я вышла в столовую и пока набирала в тарелку разные салаты, раздумывала.

"Медальон поможет мне ответить на вопрос, почему я среди грешников? А если я не такая, как они, почему именно меня взяли секретарем? Если вспомнить всё то, что было раньше? Год назад я неожиданно потеряла работу. Фирма "Юнит конт", в которой я работала с самого окончание университета, неожиданно объявляет себя банкротом. И мы, её сотрудники, оказываемся на улице, потом я долго безуспешно пыталась устроиться хоть куда-нибудь, при этом почему-то мысль о переезде в другой, более крупный, город даже и не возникала, что-то или кто-то не давал уехать". Я дотронулась до медальона. Холодный металл обжог мне ладонь.

— Девушка, а сдача? — удивился Дух кассир. Я опомнилась и поспешно забрала деньги. Усевшись за последний свободный столик у окна, задумчиво принялась живать.

Не значит ли это, что меня не обстоятельства держали тут, а тот, кто изначально присмотрел меня в качестве, — я повела плечами, отгоняя липкое чувства, — своего секретаря? Почему я, что во мне такого особенного? Обычная девушка местная уроженка, если смотреть глубже, то обычный человек с Земли без каких-либо способностей, физически слабая, и вообще, если верить Войне, то я один раз не надолго умирала и что это даёт? От мысленного самокапания меня отвлёк чей-то знакомый голос, но чей, я вспомнить не могла. Я покрутила головой. Народу в столовой было довольно много, и определить источник звука я не смогла. Но, да, почему-то именно он выделялся из общего шума.

— Адепты — это проблема, эти куколки не подпустят к своему учителю ближе, чем на километр. И что нам делать?

— А их убрать, или обезвредить хоть на время можно?

— С ума сошел? — Прошипел кто-то. — Это Страх и Ужас, они самые влиятельные ученики, у остальных Всадников они менее значительные, хотя адепты, например, Смерти весьма смертоносны, но эти — это нечто, где Война их нашёл только. Выглядят, как куклы, ты их видел?

— Нет, что реально как куклы?

— Идеальная андрогинная красота, но они порой опаснее своего учителя…

Больше я ничего не смогла услышать, шум скрыл два голоса, которые я, несомненно, уже слышала в библиотеке. Опять важные разговоры в публичном месте, что это такое? Я спешно доела свой обед и понеслась наверх, надеясь, что Судья никуда не ушёл, у лифтов я наткнулась на кого-то и, не оглядываясь, извинилась, заскочила в лифт.

Война сидел у себя в кабинете и вёл какие-то переговоры. Я не могла дождаться окончание разговора. Ходила по своему кабинету, меряя помещение шагами. Но вот, наконец, шеф повесил трубку, и я постучалась, не дожидаясь разрешения войти, толкнула дверь.

— Что-то случилось? — спросил шеф, уловив моё настроение.

Я спешно пересказала услышанное.

— Опять ты их не видела?

— Нет, сэр, мне показалась, что именно эти голоса сильно уж выделились неожиданно из общего шума, а затем потонули в нём, как будто…

Он прервал меня.

— Как будто именно это тебе нужно было услышать?

— Да, — я кивнула.

— Это медальон, — Судья поднялся и встал у окна.

— Я тебе говорил, если эта безделушка тебя примет, то очень поможет, — он стоял спиной ко мне, распущенные волосы, которые, я только сейчас заметила, доходили ему почти до лопаток, напоминали мне плащ.

— Кто они такие? — спросила я, — ваши ученики?

— Сама не догадываешься? — он обернулся ко мне.

— Догадываюсь, — кивнула я, — но я не об этом, что они такое? Духи или?

— Или, — кивнул Судья, — Что, по-твоему, страх и ужас?

— Эмоции и чувства, — не раздумывая, ответила я.

— Правильно, малышка, — кивнул он.

— Но разве у них есть телесная оболочка?

— У всего она есть, мы тоже выглядим по-другому, у всего она есть. Даже у эмоций. Особенно у тех эмоций, — он повысил голос, — которые испытывают больше всего людей во всех мирах, самые яркие и часто испытываемые чувства. — Он подошёл ко мне и нагнулся надо мной, как и раньше, я затаила дыхания и замерла, а он уже тише продолжил:

— Это страх, ужас, любовь и надежда, — Он выпрямился.

— А у кого два других чувства? — любопытство взяло вверх.

Он покачал головой.

— Не у нас.

— У Чумы это боль и отчаянье, у Смерти — безнадёжность и ничто, у Голода — безрассудство и жажда.

Ага, значит у каждого свои спутники. Интересно. Все они одно и тоже, просто в разных вариантах.

И до меня неожиданно дошла ещё одна мысль. На секретарей влияют не Всадники, а их адепты, они "питаются" чувствами девушек.

— Сэр, — я снова решилась на попытку узнать ответ на один из терзающих меня вопросов.

— А медальон, он ограждает меня от влияния, ваших учеников?

— Да, — кивнул он — сама догадалась?

— Про что?

— Про то, что влияем не мы на грешников, а адепты?

— Только что, — я опустила голову.