Депеш Мод

— Какой порядок? — кричит Николай Иванович. — Ты давай, пидарас мелкий, выкручивай её. Мне тут некогда с тобой трепаться.

И тут где-то в глубине помещения, за стеной, звучит выстрел, потом ещё, потом очередь из калаша, настоящая тебе перестрелка, я едва не сваливаюсь со своей лестницы, ну, думаю, да, Николай Иванович тоже, очевидно, стрёмается, выхватывает Макарова и исчезает в глубинах паспортного стола. А я остаюсь на раскладной лестнице. Выстрелы стихли. Что ж это такое? — думаю я, пробую дальше открутить лампочку, и вдруг меня бьёт током, я снова едва не сваливаюсь на пол, ебал я ваше ровд, — говорю, — с паспортным столом включительно, спускаюсь с лестницы и выхожу из комнаты. Слева начинается свежевымытый коридор, справа какие-то двери. Я поворачиваю ручку. Двери открываются. За ними находится двор паспортного стола, возле дверей стоит белая волга, и всё, больше никого, никаких посетителей, никаких паспортисток, никаких вышек с пулемётчиками и колючей проволокой. Я выхожу и останавливаюсь возле дверей. В принципе, — думаю, — они могут стрелять и без предупреждения. За дверью снова звучит выстрел. Я иду к воротам, открываю калитку и еду домой.

8.30

На конечной 38-го стоит Вася Коммунист, стоит возле киосков и придерживает руками джинсы. Привет, говорю, что с тобой? Да, — произносит Вася, от поезда отстал. Где твои шнурки? А, — говорю, — потерял. Ясно, — говорит Вася, — выпьем? Ага, — говорю, — только я без бабок. Николай Иванович всё забрал. Какой Николай Иванович? — спрашивает Вася. Плоских, — говорю. Какой-какой? Плоских. Ясно, — говорит Вася, — ну пошли, у меня есть. Чем от тебя пахнет? — спрашивает он снова. — Неужели коньяком? Клопами, — говорю. Какими клопами? Долго рассказывать, — говорю. Ясно, — произносит Вася.

Как твой бизнес? — спрашиваю я, когда мы уже взяли. А, — говорит Вася, — никак. Решил подвязать. Что так? — спрашиваю. Да ты понимаешь, — произносит Вася, — в этой стране честно заниматься бизнесом невозможно. Ещё и бакс блядский скачет. Ясно, — говорю.

8.47

Дома мы находим нашего друга Собаку Павлова. Привет, говорит Собака, будто так и надо, — вы что — побухать принесли? Побухать, Собака, — говорит Вася, — побухать. А что именно? — принюхивается он, — неужели коньяк? Хуяк, — говорю я ему, — а ты где был? На футболе, — говорит Собака, — вчера целый вечер там проторчали, и хоть бы какая радость. Ну, и мы уже никуда не выходим, всё-таки давно не виделись, есть о чём поговорить, что уж там.

— Собака, — спрашиваю я, — а как хоть сыграли?

— Кто сыграл? — не понимает Собака.

Часть первая

ЧЬЕЙ СМЕРТИ ТЫ ХОЧЕШЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО

9.15

Эта лиричная история начинается с того, что перед нашей дверью появляется чувак в синем плаще, с пластиковым кейсом, и долго крутит в руках бумажку, смотрит, верный ли адрес, туда ли он попал, никто ли его не намахал, короче — понурый, ни во что не верящий чувак, ещё кейс этот, вообще — не знаю, откуда такие люди берутся,и куда их потом списывают. Наконец, он решается, стучит в дверь, заходит и видит всех нас — меня, Васю Коммуниста и нашего друга — Собаку, от нас пахнет утренним бухлом и вечерней блевотой, утро трудового дня, одним словом, чувак снова начинает крутить в руках бумажку, ты кто? — спрашивает Собака, он больше всего из нас троих пугается, поскольку после вчерашнего прощания славянки, то бишь после того, как он рыбиной выскользнул из неумелых рук Вовы и Володи, именно не его коротко стриженную голову должны были посыпаться неприятности, вот он и думает, вдруг это за ним, кто-то из редакции, скажем киллер, кто их знает, кто там у этих пидарасов в штате есть, газета богатая, могли в принципе взять на почасовую оплату наёмного убийцу из бывших интеллигентов, скажем, он там ещё вчера работал инженером в институте, а тут дефолт и безработица и большая страна развалилась на куски, вот он и пошёл в киллеры грачевать, Собаку стремает, это уж точно, и в комнате повисает молчание.

— Меня зовут Роберт. Дядя Роберт, — произносит чувак, пряча наконец бумажку. — А где Саша?

— Какая Саша? — спрашиваю я. Может я что-то пропустил и у нас тут успела завестись какая-то Саша. Тогда это наш общий киллер.

— Ну, Саша, он же с вами должен жить. Это же, — говорит он, снова достаёт свою бумажку и начинает его нервно крутить.

Он? — думаю я, — она что — гермафродит, эта Саша?

— Ну, Саша, — умоляюще, говорит дядя Роберт. — Он же этот адрес дома оставил, сказал, что тут живёт. И про вас рассказывал, ну, описывал вас, я вас такими и представлял себе, — говорит он и дружелюбно улыбается.

Такими? — думаю я. — Это какими же? Обрыганными?

— А, — первым догадывается Собака. — Это он про Карбюратора говорит, про Сашу.