Депрессия и тело

Лицо Дэвида представляло собой тоже маску, но в отличие от Маргарет он даже и не пытался напускать на себя каких-либо показных выражений. Оно в самом деле было таким застывшим, что скорее походило на лицо покойника. Скулы с подбородком словно окаменели, придавая лицу угрюмый вид, а тело было настолько жестким, что, казалось, сделано из твердых пород дерева. Он жаловался на боли в спине и страдал от ангин. Дышал очень неглубоко и говорил слабым, безжизненным голосом. Смотря на Дэвида, я не мог сказать с уверенностью, жив он или мертв. Таким же безжизненным было его отношение к своим чувствам, от избытка которых он явно не страдал. Поработав с ним в течение долгого времени и научив его дышать глубже, а также расслаблять тело, мне наконец-то удалось заставить его сбросить с себя его каменную маску, после чего он заплакал в ответ на мой интерес к нему. Но это произошло лишь однажды. Дэвид был стоиком. Несмотря на желание поправиться, он был не готов или не мог отказаться от своего бессознательного стоицизма и безразличия. К этому можно добавить еще один интересный факт. Дэвид вспомнил случай из своего детства, который пролил некоторый свет на его поведение. Его мать, к которой он был все еще привязан, однажды впала в истерику. Дэвид закрылся у себя в комнате, чтобы хоть как-то оградиться от ее воплей и рыданий, но она подошла к его двери, что-то требуя, а затем стала умолять его выйти к ней. Но, несмотря на все ее мольбы, он так и не вышел. Он закрылся в прямом и переносном смысле и остался «закрытым» до настоящего времени. Глядя на Дэвида, я вспомнил выражение — переносить муки с улыбкой на лице. Оно подходило к нему как нельзя лучше, с тем лишь различием, что у него на лице вместо улыбки была мрачная маска боли и отчаяния.

Замкнувшись в себе, Дэвид был всегда одинок и почти всегда находился в той или иной степени в депрессии. С возрастом он стал еще более замкнутым. Его постоянно усиливающаяся депрессия была прямым результатом затухания чувств с сопутствующим снижением жизненной энергии. В свою очередь снижение энергии медленно разрушало его потенцию. Было бы неправильно сказать, что у него началась депрессия из-за потери потенции. Скорее его потенция затухала по мере того, как в нем увядала жизнь и его жизненные силы сковывала депрессия. Конечно, он бы еще продержался, продолжал бы существовать, но такое существование больше походило бы на работу машины, а не человека. Он даже начал ходить в спортзал, чтобы поддерживать тело в хорошем рабочем состоянии.

Однажды мне довелось лечить психолога, который пришел на терапию, чтобы узнать о биоэнергетическом подходе к эмоциональным проблемам. У Джорджа было много проблем, которые мы открыто обсуждали, поскольку они были обнаружены в физическом выражении его тела. Например, он часто мог принимать идиотскую позу, как у клоуна, которая никак не соответствовала высокому уровню его интеллекта. С другой стороны, его тело было довольно мускулистым, несмотря на то, что он никогда не занимался какими-либо атлетическими упражнениями. Его крепкая и чрезмерно развитая мускулатура была результатом зажатия и сдерживания чувств.

После курса терапии его состояние значительно улучшилось, и он заметил однажды: «Я чувствую, что наконец-то справился со своей депрессией. Если честно, то она всегда меня мучила в большей или меньшей степени». Это признание стало для меня неожиданностью. До этого он никогда не говорил, что страдает от депрессии, и, как ни странно, я и сам не мог предположить такую возможность. Он никогда не жаловался, что ему было трудно ходить на работу, более того, я знал, что он находил огромный интерес и удовлетворение в своей профессии. Казалось, он был активным участником жизни во всех ее аспектах и в глазах окружающих выглядел нормальным человеком.

Но Джордж был подавлен с точки зрения эмоциональной оживленности, эмоционального взаимодействия с окружающей средой. Ему трудно было увлечься чем-нибудь, он никогда не испытывал душевного подъема, чувствуя себя скованным и придавленным.

Его депрессия была не настолько сильной, чтобы «сломать» его окончательно, но тем не менее это была депрессия, причем в своей наиболее широко распространенной форме. Я пришел к такому выводу, наблюдая за людьми у себя на приеме, а также за его пределами, в повседневной жизни. У большинства людей отсутствует внутренняя радость, внутреннее оживление, которые добавили бы им жизненной энергии. Они продолжают жить как холодные расчетливые машины, воспринимая все вокруг себя в унылых и мрачных тонах. И эта унылость, холодность и скука их внутренней жизни очень четко проявляется в их телах и в их повседневной жизни.