Депресука или Чужие-Близкие (рассказ). СИ

 — Ну, было конечно обидно, но не на них самих, не на ребят моих, а на саму ситуацию, скорее. Глупо всё получилось, сама виновата даже, дала волю нервам. Ну, а ты бы как поступил на их месте?

 — Не знаю. —-Игорь задумался, он действительно не знал, как бы он поступил в такой ситуации. Ведь класс Эльвиры Юрьевны знал, что поступает плохо, что предают любимую учительницу по наказу взрослых, но все равно предали, значит, выбора у них не было.

 Да и кто даёт детям выбирать, их просто делают, если нужно, предателями. Учат, что надо поступать хорошо, а заставляют поступать плохо, для взрослых это естественно. Такой вот урок дерьмовой жизни преподали, заставив затоптать человека в грязь. Игорь понимал, что возможно он поступил бы точно так же, пришлось бы, но вот как после этого жить, он не представлял. Как можно жить, видеть и общаться с человеком, которого предал? Просто видеть его спокойно, как?

 Впрочем, Эльвира Юрьевна своих бывших учеников больше и не видела, и не общалась. Она помнила улыбку каждого своего подопечного, помнила взгляд каждого и характер, но помнила и предательство. Они стали чужими друг другу. После того педсовета она перестала работать в той школе и вообще в Ленинграде, перевели аж на другой конец страны. Так она и стала учительницей истории в школе, где теперь учился Игорь. Так она превратилась в Депресуку. В чужую для всех.

 Игорь вдруг понял, что история Эльвиры Юрьевны зацепила его очень сильно, уже минут десять они сидели и просто молчали. Эльвира Юрьевна, не отрываясь, смотрела на репродукцию на стене и видимо переваривала всплывшие в её памяти картины прошлого, Игорь сидел и смотрел на стоявший на столе бокал с шампанским. Он не знал, что сказать. Хотелось многое высказать этой женщине, но он не мог, ему казалось всё это неуместным, не мог он подобрать даже слова.

 — У вас красивая музыка играла, — выдохнул он наконец еле слышно. — Я там, за дверью, слышал. Очень красивая.

 Эльвира Юрьевна повернулась к нему и расплылась в безумно счастливой улыбке. На глазах у неё были слезы, но при этом она улыбалась, безумно искренне и красиво. Она резко встала и подошла к стоявшей в углу комнаты старенькой, массивной, словно небольшой шкаф, радиоле.

 — Пыль на ветру, называется, группа «Канзас». Знаешь такую? — она вновь повернулась к Игорю, в руках у нее был конверт с пластинкой. Конверт был явно самодельный, сделанный из грубого картона с нарисованной синим фломастером буквой «К» посередине. — Мне от мужа еще осталось вот. Давно не слушала, да и не на чем было просто, а тут соседи месяц назад переезжали и радиолу подарили. Ну как подарили, — Эльвира Юрьевна достала из конверта черный виниловый диск и повернулась обратно к радиоле, — выкинуть хотели, а я вот забрала.

 Эльвира Юрьевна установила пластинку в проигрыватель и вдруг, задумавшись на мгновение, повернулась к Игорю.

 — Руденко, а сделай мне новогодний подарок, —она смотрела Игорю прямо в глаза, — потанцуй со мной... Всего один танец, не откажешь? А то уже тысячу лет с мужчиной не танцевала. Подаришь женщине танец?

 Игорь не собирался отказывать, он просто не смог бы этого сделать. Он тонул в её бездонно-грустных глазах и был готов согласиться на что угодно. Эта женщина была прекрасна! Он был рад, что знает это, знает о её красоте. Прекрасная женщина. Еще вчера чужая, а сейчас очень близкая.

 — Я не умею особо, — промямлил он еле слышно, но встал с дивана и подошел к Эльвире Юрьевне.

 — Так и я могла уже забыть, как это делается, — засмеялась она, — последний раз, считай, с мужем и танцевала. Ничего, никто ведь не видит и не узнает, так что просто слушай музыку и танцуй.

 Комнату стала заполнять музыка. Чертовски красивая и очень грустная музыка. Игорь подошел к учительнице, он был слегка растерян, не знал, что делать. Взять её за руку или за талию? Что? Но Эльвира Юрьевна мгновенно прильнула к нему и, обвив его шею руками, нежно положила голову на плечо. Игорь аккуратно, словно боясь всё испортить, положил руки на талию женщины. Он чувствовал, что дрожит, сердце билось словно сумасшедшее, от алкоголя и жуткого волнения голова кружилась.

 Игорь закрыл глаза и глубоко вдохнул. Запах женщины, приятные цветочные нотки духов с примесью паров легкого алкоголя и чего-то ещё безумно приятного и такого родного, казалось, опьянил его еще сильнее. Он чувствовал её и понял, что стесняться смысла нет, просто нет. Нет смысла стесняться, когда рядом такая родная женщина, родная и близкая. Его руки переместились на её поясницу и настойчиво прижали ближе. Эльвира Юрьевна на секунду оторвала голову от его плеча и заглянула ему в глаза. Она была счастлива. Слегка пьяна и очень счастлива.

 — Просто слушай музыку. И танцуй.

 Те три с половиной минуты, что длилась песня, очень грустная и такая красивая, Игорь запомнил на всю жизнь. Он впервые танцевал с женщиной. Не с юной девчонкой, ровесницей, а с настоящей женщиной. По-настоящему родной и близкой, пусть и всего на три с половиной минуты.