Der Architekt. Без иллюзий

— Правда такова: экономической жизни в Киеве нет. Предполагается, что Украина после победы навсегда останется в сфере нашего влияния, верно? План по колонизации, переселенцы… А куда переселяться? В лес, в поле? Промышленность парализована, видимость хоть какой-то деятельности сохраняется лишь в сфере обслуживания — парикмахерские, пекарни, швейные мастерские. Консервная фабрика, дрожжевой завод и элеваторы работают на нужды армии. Это что угодно, но только не экономика в общепринятом понимании! Из трехсот тридцати тысяч работоспособных, зарегистрированных в прошлом году на бирже, реально трудились только сорок тысяч, сейчас еще меньше. Затем: представители «Круппа» посещали киевский кабельный завод, предполагая развернуть производство. И что же? Отказались, попутно вывезя остатки оборудования в Германию!

— Почему? — удивился я. — Смысл? Очень дешевая рабочая сила, транспортная система налажена, поставки сырья возобновимы. С коммерческой точки зрения…

— Да при чем тут коммерция? — Гейдрих посмотрел на меня озадаченно. — Неужели вы не понимаете? Стоит вопрос восстановленияинфраструктуры, а это очень дорого. Причем восстановления, чего скрывать, во враждебном окружении. Здесь не Богемия, доктор, увы… Никто не желает связываться с «новыми землями на Востоке», и в этом центральная ошибка нашей политики.

— Постойте, — я покачал головой. — Я действительно не понимаю!

— Помните наш вечерний разговор в Паненских Бржежанах? Тотальный дилетантизм и вопиющая некомпетентность? Вот достоверный портрет Эриха Коха. Полагаете, человек, закончивший двухлетний курс средней коммерческий школы, впоследствии железнодорожный телеграфист, способен рационально управлять владениями размером с две Франции?

— Ну как-то же у него это получается!

— Как-то… — Гейдрих закатил глаза. — Как-то получается, да. При этом захлебываясь в сознании собственных очень невеликих достоинств. Я участвовал в разработке плана колонизации Восточных земель, в теории он должен частично претворяться в жизнь. По крайней мере, в районах Винницы, Каменец-Подольска и Житомира, где сейчас обитают около пяти с половиной миллионов коренных жителей… Согласно принятым решениям нежелательные в расовом отношении элементы должны быть переселены на восток, за Урал и замещены немецким населением. Ваше мнение, это выполнимо в настоящих условиях?

— Конечно же нет! — не раздумывая ответил я.

— А Розенберг и его теплая компания по-прежнему носятся с идеей начать колонизацию перечисленных областей. Немедленно. Крым еще, но это маловажные детали… Предположим, около двадцати пяти процентов украинцев подлежат германизации. Спрашивается: куда девать остальных? Четыре с лишним миллиона человек?

— К чему вы ведете, обергруппенфюрер?

— К той самой «грязи», которую необходимо побыстрее начать выметать. Не торопитесь, господин Шпеер, объяснения последуют. Хорошо, пускай часть населения Украины можно отправить в Германию в качестве неквалифицированной рабочей силы, что и делается — о вопросе остарбайтеров вы осведомлены не хуже меня. Но это капля в море! Министерство по делам Восточных территорий настаивает: вопрос надо решать, график срывается, план по переселению этнических немцев выполнен на четыре процента. Почему так мало? А потому что жить здесь нельзя, смотрим пункт об отсутствии нормальной экономической деятельности. Дефицит электроэнергии, нет хороших дорог, обслуживание сельскохозяйственной техники в лучшем случае затруднительно, а по факту нереально, в лесах бандиты. Кто сюда поедет?

— Никто, как ни пугай грозными приказами, — согласился я. — Тем более что отправить местных жителей «за Урал» вообще не представляется возможным. Мы пока даже не сумели выгнать русских за Волгу!

— Прекрасно, — согласился глава РСХА. — Начали осознавать глубину проблемы? Кох, к примеру, осознал давно и, в отличие от своего коллеги в Минске гауляйтера Вильгельма Кубе, взялся за дело рьяно. На второй год войны у Кубе хватило ума приостановить «восточную политику», отчего Гиммлер считает его чуть ли не гуманистом.

— Что означает «рьяно»? — я по-прежнему не догадывался, в чем смысл откровений Гейдриха. О происходящих на Востоке жестокостях я был наслышан, в частности от Йозефа Геббельса, убежденного, что крайне суровый курс, проводимый на оккупированных землях, невероятно вредит целям пропаганды, разлагает войска и способствует усилению партизан: Правобережная Украина прошлой осенью о большевистском подполье и не слышала, а год спустя леса западнее Днепра представляют нешуточную опасность!