Дердейн: Аноме - Бравая вольница - Асутры.

Финнерак погладил щетинистый подбородок: «Почти не разделяя вашего любопытства, я рискую навлечь на себя весь ужас откровения истины».

Этцвейн почувствовал укол раздражения: «Вам известны все обстоятельства дела. Решайте сами».

Финнерак осушил кружку с пивом и с решительным стуком поставил ее на стол — с его стороны это было самое выразительное проявление эмоций с тех пор, как они приехали в Гарвий: «Я присоединяюсь к вам, и вот по какой причине — исключительно ради достижения собственных целей».

«Прежде, чем мы продолжим — в чем состоят эти цели?»

«Думаю, вам они уже известны. В Гарвии — повсюду в Шанте — богачи живут во дворцах. Они приобрели богатство, ограбив меня и других таких же, как я, отняли у нас молодость и силы. Настало время расплаты. Они заплатят, дорого заплатят! Пока я жив, им не уйти от возмездия!»

Этцвейн ответил сдержанно и ровно: «Ваши цели вполне понятны. На какое-то время, однако, о них придется забыть — как придется забыть обо всем, что может помешать решению важнейших, неотложных задач».

«Рогушкоями придется заняться в первую очередь, — кивнул Финнерак. — Мы уничтожим их или заставим убраться в Паласедру. За ними последует очередь магнатов. Их ждет такая же судьба. Очистим Шант от паразитов всех мастей!»

«Не могу обещать безусловного исполнения всех ваших желаний, — возразил Этцвейн. — Выплата справедливого возмещения? Да. Прекращение злоупотреблений? Да. Месть, грабежи, насилие? Нет!»

«Прошлое невозможно изменить. Будущее себя покажет», — Финнерак упрямо опустил кулак на стол.

Этцвейн решил не настаивать. К добру или не к добру, в ближайшее время помощью Финнерака пренебрегать нельзя было. Что потом? В случае необходимости Этцвейн умел быть безжалостным. Он достал из кармана передатчик. «Передаю вам прибор, принадлежавший благотворителю Гарстангу. Цветовой код ошейника набирается таким образом, — Этцвейн продемонстрировал процедуру. — Не забудьте, это чрезвычайно важно! Сперва нажимайте на серый индикатор, чтобы выключить реле, взрывающее передатчик в руках похитителя, незнакомого с устройством. Кнопка поиска — красная. Желтая, естественно, отрывает голову».

Финнерак внимательно рассмотрел металлическую коробку с разноцветными кнопками: «Вы отдаете мне эту штуку?»

«С условием, что вы ее вернете по первому требованию».

Финнерак криво усмехнулся, исподлобья наблюдая за Этцвейном: «Что, если я жажду безраздельной власти? Остается только набрать ваш код и нажать желтую кнопку. Джерд Финнерак станет Человеком Без Лица».

Этцвейн пожал плечами: «Я вынужден кому-то доверять». Он не стал объяснять, что у него в ошейнике вместо заряда взрывчатки был установлен предупреждающий зуммер.

Нахмурившись, Финнерак вертел устройство в руках: «Принимая этот прибор, я бесповоротно связываю себя с вашими планами и с вашей политикой».

«Бесповоротно».

«Пусть будет так — пока мы не покончим с рогушкоями. Впоследствии наши пути могут разойтись».

Этцвейн понимал, что ничего лучшего ожидать не приходилось. «Меньше всего я доверяю главному дискриминатору, — сказал он. — Только ему было известно, что я собирался навестить лагерь №3».

«Вы забываете об управлении воздушной дороги. Там тоже знали о ваших передвижениях и могли подстроить западню».

«Маловероятно, — покачал головой Этцвейн. — Дискриминаторы часто запрашивают у них информацию, это обычное дело. Почему бы чиновники в воздушнодорожном управлении придавали Джерду Финнераку особое значение? Только Аун Шаррах знал, что вами интересовался именно я. Завтра придется ограничить его полномочия... Ага, маэстро Фролитц!»

Фролитц, вошедший в зал и сразу заметивший двоих собеседников, приблизился с самодовольным видом: «Ну вот, ты внял моему совету! Разум, наконец, торжествует».

«Видеть не могу Сершанский дворец, — признался Этцвейн. — В этом отношении я с вами совершенно согласен».

«Мудрое, мудрое решение! А вот и труппа: что за манеры! Вваливаются в таверну, как грузчики после работы. Этцвейн, на сцену!»

Услышав знакомую команду, Этцвейн автоматически встал, но тут же опустился на стул: «Руки, как деревянные. Сегодня я не могу играть».

«Пойдем, хватит упираться! — бушевал Фролитц. — Не будешь играть — беглость не вернется. Разомнешься на гизоле, Кьюн возьмет тринголет, я сыграю на хитане».

«Нет, поверьте, сегодня мне не до музыки, — сказал Этцвейн. — В другой раз».

Фролитц раздраженно отошел, обернулся: «Тогда слушай! За последний месяц я добавил вариации — ты пропустил добрый десяток репетиций. Якшаешься с эстетами, бездельничаешь!»

Этцвейн устроился поудобнее. Со сцены неслись привычные успокоительные звуки — оркестр настраивался. Фролитц дал строгие указания, кое-кто из музыкантов отозвался ворчанием. Фролитц кивнул, взмахнул локтем — и свершилось знакомое чудо. Из хаоса: музыка.

Глава 7