Дердейн

Аун Шаррах задумчиво улыбнулся: «Расследование второй загадки не дало существенных результатов. Финнерак просто-напросто исчез на три дня. Финнерак живет в гостинице. Когда он пропал, соседний номер занимали двое приезжих из кантона Парфе. Они съехали примерно через сутки после «возвращения« Финнерака. Мне передали подробные описания их внешности. Несмотря на цвета ошейников, скорее всего, это не были парфийцы — они не вывешивали фетиш на двери и часто носили синее. Естественно, я навел справки в отеле «Розеале гриндиана». Два похожих субъекта занимали номера непосредственно над вашими как раз в то время, когда вы «пропустили» три дня. Вскоре после этого они скрылись, не сообщив об отъезде управляющему отеля».

«Ничего не могу понять... Неизвестность порождает страх, я начинаю бояться собственной тени. Я спрашивал Финнерака: как он чувствует себя после «пропажи»? Он сказал — как обычно. Я тоже не чувствую ничего особенного».

Аун Шаррах с любопытством взглянул на Этцвейна, но ограничился одним из свойственных ему деликатных жестов: «Не могу ничего больше сообщить. Само собой, парфийцев ищут, а Финнерак постоянно находится под тайным наблюдением. Возможно, происходящему найдется какое-то объяснение».

Эскадрилья Шанта неутомимо преследовала рогушкоев, загоняя их все глубже в болото. Воздух над бескрайней знойной трясиной насытился вонью разложения. Беглецы двигались только на юг. Стремились ли они к какой-то цели или только пытались уйти как можно дальше от беспощадного воздушного обстрела? Никто не мог ответить на этот вопрос, но в северной половине Большой Соленой топи, так же, как и во всем Шанте, уже не осталось ни одного рогушкоя.

Пестрящие торжественными цветами победы газеты Шанта опубликовали прокламацию Пурпурной и Зеленой палат:

«Эскадрилья продолжает вершить возмездие за бесчисленные беды, причиненные рогушкоями — никто не способен испытывать жалость к безмозглым каннибалам — но война, по сути дела, завершена.

Настало время свернуть военную кампанию. Славные подвиги Бравой Вольницы и Эскадрильи Шанта навсегда запечатлены в истории. Теперь эти благородные люди должны посвятить себя восстановлению страны.

КОНЕЦ ВОЙНЕ: МЫ ПОБЕДИЛИ!»

Финнерак опоздал на совещание Пурпурной палаты. Появившись в зале собрания, он медленно промаршировал к своему месту за мраморным столом.

Выступал Этцвейн: «Мое дело сделано. Я считаю, что выполнил свои обязанности, в связи с чем...»

Финнерак громко прервал его: «Одну минуту! Не торопитесь складывать полномочия — возможно, время для этого еще не наступило. Только что передали новости из Шкера. Сегодня утром Эскадрилья Шанта, патрулировавшая южную часть Большой Соленой топи, обнаружила плотную колонну рогушкоев, торопливо пробиравшихся к паласедрийскому берегу. Летчики атаковали рогушкоев и при этом вынуждены были приблизиться к береговой линии. За нашими маневрами внимательно следили. Не исключено, что марш-бросок рогушкоев призван был спровоцировать формальное нарушение границы с нашей стороны». Финнерак помолчал пару секунд, продолжил: «Положение дел таково: наши планеры перехвачены черными планерами-истребителями паласедрийцев, управляющих воздушными аппаратами с поразительным мастерством. В первой стычке противник уничтожил четыре планера Эскадрильи и не понес никаких потерь. Во втором воздушном бою наши летчики изменили тактику и сбили двух паласедрийских пилотов, потеряв еще два планера. Дальнейшие сообщения не поступали».

Молчание прервал Миаламбер: «Вам приказали не приближаться к берегам Паласедры».

«Важнейшая задача, — заявил Финнерак, — заключается в уничтожении врага. Местонахождение врага несущественно».

«Таково ваше мнение. Я так не думаю. Теперь Шанту угрожает новая паласедрийская война — и тому виной ваше непростительное упрямство!»

«Человек поступает согласно велению внутреннего голоса, — Финнерак кивнул в сторону Этцвейна. — Кто дал ему право взять на себя полномочия Аноме? У меня не меньше прав, чем у него».

«Разница очевидна, — возразил Миаламбер. — Один замечает пожар, предупреждает жителей и тушит огонь. Другой заново поджигает город, чтобы наказать поджигателей. Первый — герой. Второй — маньяк!»

Сан-Сейн сказал: «Черный Ветровой! Ваша храбрость не вызывает сомнений. К несчастью, ваше рвение чрезмерно. Безрассудно навязывая свою волю, вы лишаете нас свободы выбора. Немедленно передайте Эскадрилье Шанта приказ вернуться в кантоны и не совершать полеты над Большой Соленой топью, пока не поступят новые распоряжения!»