Деревенские адвокаты

- Нас в другом месте ждут. Еще с вечера слово дали.

- Вы дали - они взяли. И туда успеете, не пропадет ваше слово, настаивал тот, лохматый.

- Может и пропасть. Отпустите, ребята, не то хлестну коня, - сказал Нурислам.

- А-а, вот, значит, как! - вспылил другой. - Не по нраву, значит, наше угощение! Носы задрали? Нажипы носатые! - вспомнил он славный кулушевский нос. - Если задрали, так мы вам живо их прищемим.

- Ну, чего пристали, ребята? Не по-соседски это. Расстанемся по-хорошему, - пророкотал Курбангали. Услышав его чугунный голос, те даже вздрогнули: откуда, мол, такой голосище выкатился? Узнав, что из такого коротышки, почему-то обиделись еще больше. Говорю же, насквозь обидчивые эти калканские.

- Или сами с тарантаса слазьте, или мы вас за ноги стащим! - сказал лохматый, в тюбетейке. И все трое тут же набросились на них. Говорю же, таких хлебосолов, как в Калкане, еще поискать. Тут даже Нурис растерялся, не успел дернуть вожжи, огреть жеребца камчой. Так и предстали два джигита перед всем сабантуем: одна нога в сапоге, другая в лапте. Они вырываются, хотят в тарантас вскарабкаться, а те не пускают, обратно тащат. И весь народ оттуда, где медведь плясал, борцы друг другу поясницу ломали, старики да подростки, завязав глаза, палкой били горшки, богатырь Кильдияр бежал с жеребцом на плечах, хлынул к их тарантасу. Весь майдан от хохота вповалку лег. Следом и три калканских джигита стали по очереди животы себе царапать и по траве кататься. Всем троим царапать да кататься не с руки, тех двоих надо держать. Другие приехавшие на сабантуй кулушев-цы сначала стояли разинув рты, потом догадались: "А ведь не зря наш Враль такую потеху учинил", - и принялись хохотать так, что куда там остальным!

Первым опомнился тот, лохматый:

- Ребята! А ведь они над сабантуем нашим посмеяться приехали, нас в дураках оставить. А ну-ка, братцы, отве-шаем им! Я сам начну, - и он принялся засучивать рукав.

- Погодите! Постойте! - крикнул Нурислам. - Если вы и впрямь дураки, если ум ваш в лаптях ходит, так бейте нас, а коли маленько умом уже разжились - так смейтесь. Мы не над вами смеяться приехали, а чтоб вас потешить. Вашу смекалку проверить - в лаптях она ходит или в хромовых сапогах? Если хотите знать, это испытание такое: где сколько ума. Там, где пусто - там побьют, там, где густо - там поймут.

Оказалось, уж насчет смекалки-то вся наша округа давно уже в сапогах ходит. Хохотали до изнеможения. Кому же на людях дураком выглядеть хочется?

Калканские - народ отходчивый, пых - и погас. Те три джигита опять гостям умилились. Затащили-таки в шатер, сооруженный из натянутых на кольях занавесок, до отвала накормили жирным мясом, до хмелю напоили кумысом и при этом не забывали глянуть на одну ногу в сапоге, другую в лапте и от души посмеяться. Провожали чуть ли не в слезах. "И лошадь ваша, и вы сами - уж так нам понравились!" - говорили они.

Это было первым испытанием Враля на стороне. Как теперь бы сказали, на гастролях.

Больше двадцати лет миновало. Вот они, два мужика под сорок, в июльскую жару шагают по пыльной дороге. Неловко, бочком ступают ботинки, легко плывут лапти.

Бросив взгляд в сторону Калкана, Нурислам усмехнулся:

- Помнишь сабантуй?

- Еще бы! Все, думал, покалечат сейчас.

- Признаться, поначалу и я струхнул.

- Да, с тобой языком не схватывайся. Твой язык и спас. О чем только не говорили по пути, лишь про Кашфуллу не сказали ни слова. Забыли, на время, какая нужда их в дорогу позвала. Пройдя через демский мост, сели на яру и перекусили, по ломтю хлеба съели да по паре яиц, тем и заморили червячка. Зачерпнули шляпой Курбангали воды из реки, попили. Нурислам свою фуражку макать не стал. Намокнет картонка, что внутри козырька, и покоробится, фуражка враз свой вид потеряет. А заскорузлой от пота шляпе ничего не сделается, задубела так, что капля даже не просочится. Хоть на огонь ставь и кипяти чай.

За двадцать две версты навстречу попались только двое верховых и один пеший. Весь народ в поле, по дорогам без дела не ходят. Это ведь теперь коли один на работе, так пятеро на улице или в пути. Посмотришь, сколько народу среди белого дня взад-вперед снует, и диву даешься: "А кто же работает?"

Миновали осокорник, и на холме всплыл Булакский элеватор, потом две башни из красного кирпича, что возле станции, показались. А внутри этих башен, говорят, полным-полно воды, под самую крышу. А что, и может быть. Нужны же они зачем-то, иначе бы не поставили.

Когда Нурислам был в колхозном правлении кучером, он и зимой, и летом в Булак ездил. Каждого здесь человека знает, любую дверь открывал. Так и дал понять Адвокату.

И правда, сметка у Враля есть. Сначала в одну контору повел Курбангали, потом в другую, затем в третью...

И всюду ответ был один: "Нет. Не знаем". Поначалу обиняком спрашивали: "Зулькарнаева Кашфуллу, кулушевского сельсовета, не знаете ли? Три дня, как ушел в Булак и пропал. Может, слышали что?" В четвертой конторе их встретила женщина, в годах уже. На сей раз Нурислам резанул напрямую: