Деревенские девчонки

Мы как раз проходили мимо калитки дома мистера Джентльмена, и я обратила внимание, что на двери красуется висячий замок.

– Мистер Джентльмен в отъезде? – спросила я.

– Несомненно. Он старый чудак, Кэтлин. Просто старый чудак.

Я сказала, что не согласна с ним. Мистер Джентльмен был прекрасный человек, он жил в белом домике на холме. В доме были узкие высокие окна и дубовая дверь, похожая на дверь нашей церкви, а мистер Джентльмен играл по вечерам в шахматы. Он работал адвокатом в Дублине, но приезжал домой на выходные, да ещё на летнее время, когда он отправлялся на маленькой яхте по Шеннону. Разумеется, его настоящее имя было не мистер Джентльмен, но так его звали абсолютно все. Он был на самом деле французом по фамилии месье де Морье, но ни один человек не мог произнести его имя правильно, так что все соседи окрестили этого незаурядного седовласого мужчину с изысканными жилетками мистером Джентльменом. Похоже, что новое имя понравилось ему самому, так как он подписывал свои письма Ж.В. Джентльмен. Буквы Ж. и В. были инициалами его настоящего имени и значили «Жак» и что-то ещё.

Я хорошо запомнила тот день, когда впервые поднялась к его дому. Тогда отец послал меня с запиской – я думаю, он просил в долг денег. В конце посыпанной щебнем дорожки из-за угла дома выскочили два рыжих сеттера и бросились ко мне. Я вскрикнула, и на мой крик из своей старомодной двери вышел мистер Джентльмен и улыбнулся. Он отогнал собак и запер их в гараж.

Потом он пригласил меня в гостиную и снова улыбнулся. У него были грустные глаза, но прекрасная улыбка, мягкая и очень сочувствующая. На столе в гостиной стояла залитая в стеклянной призме форель, а на стекле гравированная табличка извещала: «Поймана Ж.В. Джентльменом в Лох-Держ. Лето 1953. Вес 20 фунтов.»

Из кухни доносился аромат жаркого и что-то скворчало. Должно быть, миссис Джентльмен, которая слыла отличной кулинаркой, готовила обед.

Он открыл конверт с отцовским письмом ножом для бумаг и нахмурился, читая его.

– Передай ему, что я подумаю, – сказал мне мистер Джентльмен.

Он говорил так, словно у него в горле застряла сливовая косточка. Он так никогда и не избавился от своего французского акцента, хотя Джек Холланд и говорил, что это напускное.

– Съешь апельсин? – спросил он меня, беря два оранжевых плода из гранёной хрустальной вазы, стоявшей на обеденном столе, Протянув мне один, он улыбнулся, а потом проводил меня до выхода. Прощаясь со мной, он лукаво улыбнулся, а когда он пожал мне руку, я ощутила странное чувство, словно кто-то пощекотал мне желудок изнутри. Я вышла на постриженный газон перед его домом, на котором росли вишнёвые деревья, а потом пошла по дорожке. Он стоял в проёме двери и смотрел на меня. Когда я оглянулась, солнце заливало его фигуру и белый домик; окна на фронтоне дома тоже горели огнём. Он помахал мне рукой, когда я закрывала за собой калитку, а потом вошёл в дом. Чтобы пить там шерри из изящных рюмок, играть в шахматы, есть суфле и жареную оленину, решила я тогда, и как раз рассуждала о высокой эксцентричной миссис Джентльмен, когда Джек Холланд задал мне ещё один вопрос.

– А знаешь, Кэтлин?

– Что, Джек?

По крайней мере, думала я, он защитит меня, если мы повстречаемся с моим отцом.

– Знаешь, многие ирландцы происходят из королевских фамилий и не знают об этом. Наследные принцы и принцессы ходят по дорогам Ирландии, ездят по ним на велосипедах, пьют чай, возделывают землю, совершенно не зная о том, какое наследство им принадлежит. Да что там, вот и у твоей мамы внешность и походка королевы.

Я вздохнула. Страстное обожание Джеком английского языка наскучило мне. Он продолжал:

– Мои мысли о белых кораблях и дочери испанского короля – хотя мои желания куда ближе к дому.

Он счастливо улыбнулся сам себе. Он явно сочинял заметку в местную газетку: «Гулять кристально чистым утром с юной подругой, читать друг другу строки Голдсмита и Колума, всплывающие в сознании…»

Тропинка закончилась, и мы вышли на дорогу. Она оказалась сухой и пыльной, мы пошли по ней, нам навстречу попадались повозки, идущие к молочному заводику, на них побрякивали фляги с молоком, а владельцы погоняли запряженных в повозки осликов. Проходя мимо дома Бэйбы, я зашагала побыстрее. Её новый розовый велосипед поблёскивал около боковой стены их дома. Их дом снаружи напоминал кукольное жилище, с вымощенным булыжником двором, с двумя полукруглыми окнами на фасаде под крышей и с круглыми клумбами для цветов перед входом. Бэйба была дочерью хирурга-ветеринара. Застенчивая, хорошенькая и злая Бэйба была моей подругой и человеком, которую я больше всех, после отца, боялась.

– Твоя мама дома? – в конце концов задал вопрос Джек. Он мурлыкал себе под нос какой-то мотив.