Деревенские дневники

Ну так вот: только пропащий мужик Семен отлип от заборчика и взял направление на Козловку - лопату в руки и знай до самого вечера налегай. Рубашка вся пропитается хорошим, здоровым потом, руки-ноги нальются горячей кровью, в голове - свежо, поскольку картошку соhдить - это все же не литература, а главное, именно в эту пору тебе дается вся полнота самоощущения, то есть счастье, если понимать его как продолжительный праздник личного бытия. Да еще ты чувствуешь себя непосредственным участником таинства природы по сотворению манны небесной, в конкретном случае корнеплода, из ничего. Хотя какое тут особенное таинство: кальций, натрий, микроэлементы плюс фотосинтез получается урожай.

Ох, мало у человека осталось тайн! Вероятно, он и опростился-то, опошлился только по той причине, что уж больно мало осталось тайн. То ли дело прежде: если на Благовещенье дождь, то уродится рожь, а почему - тайна; вот у работящего мужика сын вышел алкоголик - опять же тайна; или такая тайна русский человек пять тысяч лет ковыряется в черноземе, а хлебушка собира

ет столько, точно у него под ногами вечная мерзлота. Посему очень хочется сказать соотечественникам: соотечественники, на наш век тайн еще хватит, и поэтическое в жизни не так скоро придет к нулю. Возьмем хотя бы тайну всеобщего среднего образования: кому оно нужно-то, среднее да еще и всеобщее, если обывателю решительно все равно, круглая наша Земля или она имеет форму утюга, каковы особенности устройства желудка у жвачных животных, почему телевизор работает, из чего делается бензин, тем более что в школах учат чему угодно, только не порядочности (Блез Паскаль). А то возьмем тайну опять же всеобщего, прямого и тайного избирательного права: сколько жизней пресеклось досрочно, сколько судеб сломано того ради, чтобы в России утвердилось действительное избирательное право, а на поверку выходит, что оно не только никому не нужно, а даже вредно, поскольку народ наш, отягощенный образованием и алкоголем, норовит опять привести людоедов к государственному рулю. Посему вот что еще хочется сказать соотечественникам: соотечественники, бойтесь своих доброжелателей, как раз надуют, и даже не по злому умыслу, а невольно, ибо не добра следует желать русскому человеку, а двенадцатичасового рабочего дня и по возможности мягких зим; кроме того, от благодетелей потому ничего хорошего не приходится ожидать, что таков уж злокозненный русский грунт: посеешь огурчика, а вырастет разводной ключ.

Часов так в пять пополудни шабашишь, смываешь пот и принимаешься

за обед. Весенним делом на первое хорошо - щи, да с мозговой костью, с антоновским яблоком и жареными помидорами, причем не забыть столовую ложку сахару и полбанки сметаны, которую бухаешь прямо в кастрюлю,- в противных вариантах это уже не щи. На второе предпочтительны котлетки из трех видов мяса, именно говядины, баранины и свинины, с непременной сырой картофелиной и пшеничным хлебом, предварительно замоченным в молоке. На сладкое - сигарета, которую выкуриваешь, сидючи на крыльце.

После обеда - по нашему национальному обычаю - прикорнуть. Но прежде на веранде растапливаешь камин - это, впрочем, для приятности, а вовсе не для тепла,- потом заваливаешься на старый топчан ногами к огню, который сердито потрескивает и шипит, берешь в руки какую-нибудь нелепую книгу, вроде монографий "Сновидения у собак", и вот оно, счастье, в его первозданном виде, которое наверняка было не доступно ни египетским фараонам, ни Александру Македонскому, ни членам фракции социалистов-трудовиков.

Александра Македонского почему-то душевно жаль, все-таки из хорошей семьи, у Аристотеля учился, элегии сочинял - и вдруг такое мальчишество: взял и завоевал полмира, основав лоскутную, нежизнеспособную империю, и, спрашивается, зачем? А вот социалистов, желающих осчастливить народы, совсем не жаль, во-первых, потому, что "человеческое счастье - это гораздо сложнее, чем полагают господа социалисты" (Федор Достоевский), а во-вторых, кого и как может осчастливить глубоко несчастное существо, у которого ни кола, ни двора, ни образования, ни племени, ни профессии, ни семьи... Однако мысли уже начинают путаться, налезать друг на друга, и вскоре сознание гасит сон. Снится всегда какая-нибудь ерунда, положим, будто ты выгуливаешь собаку в Столешниковом переулке, а тебе навстречу идет фараон Джосер...

Кажется, только прикорнул, как уже кто-то стучит в окно.

- Эй, хозяин, дрова нужны? - Это Пашка Сидоркин из нашей деревни, который, вероятно, украл у бывшей супруги тележку дров. Я отвечаю решительным отказом, и тогда он зовет меня покурить.

Наискосок от моей усадьбы третий год строится некто Елена Сергеевна, предпринимательница из Твери, и вкруг постройки валяются сосновые бревна, на них-то мы и усаживаемся курить. Сидоркин заводит свой козырной сюжет...

- Сколько раз я ей говорил: на хрена, говорю, Сергеевна, тебе эта санатория, построила бы домик с марсандой - самое было б то!