Читаем Деревенские ремесла в средневековой Европе полностью

Широко товаризовавшимся промыслом стала также добыча соли, которая теперь повсеместно применялась не столько для непосредственного употребления, сколько для консервации продуктов питания (муки, рыбы) и в некоторых ремеслах. По-прежнему соль была важнейшим товаром средневековой торговли, а ее источники и разработки, подобно промыслам металлических руд, были объектом яростной борьбы внутри класса феодалов, добивавшихся в этой области монопольных прав. Рудничная добыча соли (каменной) практически ограничивалась знаменитым Зальцбургом. Все еще преобладала горькая соль, которую добывали в солеварнях Южной и Юго-Западной Франции (эта соль считалась очень хорошей), а также в Каталонии. На Руси промыслом соли занимались в районах Белого моря (Ненокса) и Северной Двины, Старой Руссы, Галича, Костромы, Переяславля-Залесского, но добытой соли не хватало даже для феодалов. На южно-русские земли ее ввозили из соляных озер степного побережья, Прикарпатья, Перемышля, Крыма; оттуда по Днепру вел Солоный (Соляной) путь. В Англии солеварни зафиксированы по всем графствам побережья — от Линкольншира до Корнуэлла с его обильными соляными [104] болотами и источниками. Судя по английскому материалу, поместья на побережье обычно имели в своем составе по одной солеварне, самые крупные — по нескольку, с тем чтобы иметь свою соль в течение всего года. Но можно выделить несколько маноров или отдельных поселений, в которых были десятки, даже до 100 салин. В некоторых районах, в частности Йоркшире, добыча соли сыграла такую же роль, как рудный промысел в Динском лесу: стимулировала осушение болот, расчистку земли, колонизацию новых районов, возникновение новых поселений, преимущественно в виде мелких хуторов и одиночных ферм. К 1300 г. этот край также стал плодородным и преуспевающим.

Обычно выварка соли для вотчинника входила в число сезонных деревенских работ, выполняемых крестьянами. Существовали и особые солевары, специально занимавшиеся добычей соли; но многие места, где они группировались особенно густо, были уже в XI—XII вв. скорее городками и промысловыми слободами, нежели аграрными поселениями (например, знаменитый город Дройтвич и ряд местечек в Чешире). Рента с салин шла деньгами, солью или в комбинации соли и денег, что свидетельствует о непосредственных рыночных связях солеваров. В целом можно говорить о значительной специализации в области соледобычи, которая, оставаясь в рамках манориальной деревенской системы, формировала профессионально-экономический профиль отдельных лиц и целых поселений.

Из других промыслов крестьянства более всего товаризовалось рыболовство, важность которого, как уже указывалось, еще более усиливалась из-за особого места рыбы в рационе христианской Европы. Наряду с единичными рыбаками и специализированными рыболовецкими поселениями, более всего характерными, конечно, для прибрежных районов и островов, рыбу на рынки — непосредственно или через оброки — поставляли многие рядовые крестьянские хозяйства. Развивалось и рыбоводство, прежде всего разведение угрей в прудках, у мельничных запруд; в этих случаях мельница нередко входила вместе с запрудой в состав одного держания, оброк с которого обычно взимался угрями. [105]

Глава VII. Деревенское ремесло, город и эволюция крестьянства на первом этапе развитого феодализма

В предыдущей главе отчасти говорилось о социальных последствиях эволюции сельских ремесел в этот период — для них самих, для класса крестьянства и для города. Тема эта, вследствие своей важности, заслуживает специального рассмотрения.

Ремесленные занятия в деревне XI—XIII вв. и дифференциация крестьянства

Как можно было убедиться, степень ремесленно-промыслового уклона деревенских хозяйств была неодинаковой. В тех странах, где крестьянские промыслы и ремесла в XI—XIII вв. являлись заметным общественным явлением, они были представлены одновременно в трех формах: 1) домашней — как подсобные к земельным занятиям крестьянских семей, 2) полупрофессиональной — как занятие крестьян-ремесленников и 3) в форме профессионального занятия особых деревенских специалистов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе
1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе

Что произошло на приграничных аэродромах 22 июня 1941 года — подробно, по часам и минутам? Была ли наша авиация застигнута врасплох? Какие потери понесла? Почему Люфтваффе удалось так быстро завоевать господство в воздухе? В чем главные причины неудач ВВС РККА на первом этапе войны?Эта книга отвечает на самые сложные и спорные вопросы советской истории. Это исследование не замалчивает наши поражения — но и не смакует неудачи, катастрофы и потери. Это — первая попытка беспристрастно разобраться, что же на самом деле происходило над советско-германским фронтом летом и осенью 1941 года, оценить масштабы и результаты грандиозной битвы за небо, развернувшейся от Финляндии до Черного моря.Первое издание книги выходило под заглавием «1941. Борьба за господство в воздухе»

Дмитрий Борисович Хазанов

История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное