Деревенский бунт

– Дак он, Ильюша, и смолоду был оторви да брось, – вспомнил конюх. – Сказать смешно, утаить грешно… Помню, ишо в парнях молоко с фермы возил. Коня запряжёт и везёт… А выпить был не дурак, доярки с им с греха пропали. Ждут его, бывалочи, а он, пьяней вина, полеживат в телеге, всяку соромщину горланит… А потом рога в землю и храпака… Решили доярки, зюзе выучку дать. Раз упился Варнак в стельку и на телеге уснул… А конь встал на полдороге… У доярок уж все жданки вышли, пошли встречать. Видят, кемарит в телеге… Но, чо делать… Распрягли коня, вкатили телегу в берёзу и снова запрягли. Утром наш Варнак просыпатся, коня понужат. А разве конь выворотит берёзу?! А уж народу, паря, собралось… Всё, говорит Варнак, помню, но как в берёзу въехал, хошь убей, без памяти… Доярки смеются – кино бесплатное…

Председатель не осилил «Илью Муромца» и поманил Конского Врача с козлом Борькой:

– Подсобите-ка, мужики! И кто у нас, знашь-понимашь, по старому режиму тоскует?

Козёл Борька, покосившись на бригадира с конюхом, заискивающе шепнул председателю:

– Завелись у нас две чумы красно-коричневы… Не стану копытом казать, и так видать…

Борька забывал, что у него вместо передних копыт руки.

Но Коза Ада указала на бригадира и деда Бухтина:

– А я не боюсь… Вон они… посиживают… пережитки царизма и социализма. Лохи…

– Маразм крепчал-таки… – решил Конский Врач.

Председатель поцокал языком, глядя на бригадира:

– Ладно, дед Бухтин, из ума выжил… С конюха, ботала осинова, спрос маленький, а ты, Громобой, ты же бригадир… Ох, плачет по тебе, Громобой, тюрьма…

– «Матросская тишина», – услужливо подсказал Конский Врач.

– Во-во, будет тебе гробовая тишина… Мы переговоры с Америкой ведём, строим совместный скотско-американский колхоз имени Аллена Даллеса, а вы чо творите?! Они, знашь-понимашь, «Муромцев» развесили. И чо американцы скажут?.. А скажут «от ворот поворот» – и мы загнёмся…

– Я шо скажу до вас, господа?.. А то скажу, шо американцы пока глядят-таки: есть демократия в скотской политике или монархия процветает. Пока думают: инвестировать или погодить-таки…

– …бомбить, – вставил конюх.

– …или погодить инвестировать. А тут экстремисты «Муромцев» развесили. И шо я вам на то скажу?.. А то я вам скажу, шо под «Муромца» американцы не дадут вам и ломаного гроша.

– Как ишо не додумались царя-батюшку повесить, – подивился председатель. – Конский Врач, извини, господин Бухло, счас же «Муромца» снять, а «Даллеса» повесить.

– Повесим-таки, повесим «Алена Даллеса», не переживайте, Варнак Горыныч… Обалдуй, помоги-ка…

– Эт мы махом… скинем борова… – Козел Борька заломил вывеску рогами, словно выдергой, вывеска и подалась, и Конский Врач понёс её в сарай.

Но поперёк пути встал бригадир:

– Ну-ка, Конский Врач, дай-ка сюда вывеску. А то лапаешь… грязными лапами…

Агдам Фрейдович испуганно сунул вывеску бригадиру, и тот, ласково, со вздохом поглаживая, вручил ее конюху:

– Дед Бухтин, припрячь-ка подальше, чтобы взять поближе. Ишо, паря, не вечер, ишо сгодится…

– Сгодится…

– Агдам Фрейдыч, найди «Даллеса» и повесь, – велел председатель.

– Повесим-таки, повесим… Но, господа конюхи, ви, случайно, не знаете, где «Даллес»?

«Господин конюх» и «господин бригадир» промолчали.

– И куда они «Даллеса» затырили? – Конский Врач глянул на козла Борьку. – Молчат-таки, шо партизаны…

– А мы и без партизанов найдём. – Козёл Борька, насмешливо косясь на бригадира и конюха, завернул за угол и вернулся с «Даллесом».

Бригадир сердито прошипел на конюха:

– Ты, дед Бухтин, тока бухтины и мастер бухтеть. Не мог уж ловчее заховать, чтобы долго искали и сроду не нашли.

– Дак не поспел, Громобоюшко.

– Не поспел… Ладно, вдругорядь мы этим «Даллесом» печь протопим. Браво будет гореть, небушко греть…

* * *

Правление колхоза. Председатель Варнак Горыныч Продайземля восседал за двухтумбовым письменным столом, обитым вишнёвым сукном, где лежали телефон, папки и медное коровье ботальце – звонить для тишины. Рядом приютился ветеринар Агдам Фрейдович Бухло, а члены правления умостились на лавке. Заиграл американский гимн, и председатель, ветеринар, коза Ада и прочая конторская челядь встали и благоговейно обмерли, положив правые руки на грудь. Козел Борька, недоуменно оглядевшись, тоже встал… И бригадир, мрачно сидевший рядом с конюхом, поднялся, но вдруг поперёк американского гимна заревел во всю лужёную глотку:

– Союз нерушимый республик свободных навеки сплотила Великая Русь!..

Американский гимн сгинул в российском; а коза Ада и ветеринар что есть мочи стучали ногами, хлопали в ладони, кашляли, чтобы заглушить «Союз нерушимый…». Конский Врач, косясь на поющего бригадира, крутанул пальцем у виска: дескать, свихнулся мужик, а козёл Борька по-дурацки захохотал. «Союз нерушимый…» стих, но вдруг конюх, вскинувшись, перекрестившись, неожиданно густым басом загудел:

– Боже, Царя храни! Сильный, державный, царствуй во славу, во славу нам!..

Конский Врач и коза Ада снова затарабанили ногами, закашляли, а бригадир, силком усаживая деда Бухтина на лавку, укорил:

– Хва, дед. Дуру не гони.