Деревенский бунт

Из правления вышел председатель и, сразу же приметив Анашу, подошёл с протянутой рукой.

– Наслышан о вашем визите… Председатель колхоза Варнак Горыныч Продайземля…

Анаша, ухватив руку председателя, потряс её с поклоном и представился:

– Анаша Героиныч… – Потом, глядя на бригадира, сокрушённо покачал головой, поцокал языком: – Вай, вай, Агдам Портвейныч, зачем обманывал бедный шаловек?! – Снова обернулся к председателю: – Дарагой нашальник, говорить надо глаз на глаз…

Председатель махнул рукой на крыльцо конторы:

– Пройдём в правление… как тебя там?.. Анаша..

Восточный гость ловко подхватил чемодан-кошелёк и потрусил следом за председателем. Что вышло в кабинете, бригадир и конюх видели через окно, незашторенное, распахнутое в палисадник с малохольной берёзкой. Анаша подсел возле председательского стола и, прижимая к себе чемодан, так горячо забормотал, что у председателя глаза азартно взыграли и зажглись алчным зелёным огнём. Гость с церемонным поклоном вручил «нашальнику» коньяк, и Варнак Горыныч торопливо спрятал бутылку в письменный стол. Потом, начальственно откашлявшись, поразмыслил:

– Покумекаем… Дело доброе… Вот прихватизирую хозяйство и создадим совместный американско-азитатский скотский колхоз… Приходите после правления… с чемоданом… под вечерок, покумекаем.

– Ишь чо, Громобоюшко, творится: Анаша хочет колхоз купить, – удивлённо прошептал конюх. – А наш Варнак продаст… вместе с колхозниками. Анаша травку хочет сеять… А чо, паря, за травка такая золотая?

– Да мак, поди… – прикинул бригадир.

– Мак – бравый цветок…

– Ага, бравый… Ханка – наркота…

– Упаси, Господи!.. – конюх испуганно перекрестился на солновсход. – Неужли посеет?..

– Мы ему посеем… репу на голове. Обожди меня, я махом, одна нога там, друга тут…

Бригадир, подивив конюха, вернулся в милицейском кителе и красной форменной фуражке. До бригадирства Илья Громобой служил участковым, а потом разлаялся с начальником – мздоимец, – но мундир сохранил. В сём устрашающем виде бригадир и грянул в председательский кабинет – и сразу же к Анаше:

– Пройдём-ка, дарагой… – Взял за шкирку восточного гостя, чудом уцепившего чемодан, и поволок из конторы.

Председатель с криком кинулся вслед:

– Ты шта-а это дуру гонишь?! По какому праву, знашь-понимашь, фурагу красную одел?

Бригадир пояснил:

– Участковый же робит шель-шевель. Пень колотит да день проводит. Жулья и развелось, что грязи… Вот я и взялся подсоблять участковому на обчественных началах.

– Как ты смеешь нарушать наши сношения… американо-азиатские?! Тут политика…

– Тут, Варнак Горыныч, такая политика – глазом не моргнут, бошку тебе оторвут… Скажи спасибо, что вовремя поспел…

Вытащив гостя из конторы, бригадир милостиво попросил:

– Анаша Героиныч, шуруй-ка ты отсель подобру-поздорову, а то робята в Ботале горячие, вольные, устроят тебе шашлик-башлик, черепушку проломят ненароком…

* * *

Колхозная харчевня, обращённая в ресторан «Плейбой». В интимном полумраке стол, щедро уставленный заморскими напитками, наедками, а за столом весёлая компания: козёл Борька в обнимку с козой Адой – скотина, ветеринаром недоочеловеченная; рядом со скотиной сам Агдам Фрейдович Бухло в обнимку с Анашой, у которого меж ног чемодан-кошелёк, а возглавил застолье председатель колхоза Варнак Горыныч Продайземля.

– Мой дядя, Ибашли-оглы, любил мальчик … – вдруг вспомнил Анаша, поглаживая колено Агдама Фрейдовича.

Варнак Горыныч, уже и не впервой оглядев полуочеловеченный скот, похвалил Конского Врача:

– Это ты, Агдам Фрейдыч, ловко выдумал…

– Наука… По-американским-таки рекомендациям…

Варнак Горыныч согласно покивал головой:

– Наука у их прёт, а наша наука, дышло ей в рот, соврёт – недорого возьмёт… Агдам Фрейдыч, не забыл?.. Завтра, знашь-понимашь, на правлении колхоза будем решать, как Демократку покрывать…

– Надо, Варнак Горыныч, с Америкой согласовать-таки. Ви шо, думаете, это дело простое?.. А я скажу, шо дело это сурьезное-таки – политика…

– Пора и скачки начинать… – Коза Ада, игриво прижимаясь к Борьке, церемонно вытягивая губы, смачно поцеловала козла. – Ну, шо, Обалдуй, оттянемся?..

Козёл, кутась сигаретным дымом, потягивал армянский коньячок и скакать не хотел.

– Не хочу… Поскачи с Агдамом…

– Тогда вруби-ка свой вертак…

– О, кей…

Козел Борька врубил магнитофон, и в харчевне, как в ночном притоне, вспыхнул и бешено заметался мигающий, сверкающий, цветастый свет, загремела скаковая музыка:

Всё будет хорошо,
Всё будет хорошо,
Я это знаю…

– Сбацаем, Агдам Фрейдыч?.. – Коза Ада поманила Конского Врача, и тот, жалобно и жадно глядя на бутылку коньяка, лениво поднялся, вяло зашаркал подошвами.

А председатель, прихлёбывая коньячок, повёл было переговоры с Анашой Героинычем, но рёв магнитофона глушил голос, и председатель крикнул козлу:

– Обалдуй, убавь-ка свой трактор!

Козел Борька убавил звук, и председатель снова склонился к восточному гостю, который по-южному жарко, обольстительно убеждал: