Деревянная книга

Для достижения какого-либо результата мало знания и понимания, нужно еще осознанное ДЕЙСТВИЕ. И чтобы оно успешно воплотилось, следует перекрыть сзади все пути и лазейки, опустить мысленный «шлагбаум», возвести «бетонную стену», чтобы мелкие и трусливые мыслишки знали: назад хода нет! Все усилия концентрируются на выполнении поставленной задачи. Если же «в тылу» останется хоть малейшая «брешь» в виде сомнения, опасения, страха, будь уверен: подсознательное «я» использует эту брешь! Методично и неуклонно оно начнет подтачивать разум, нашептывая, что «еще рано», может быть «в следующий раз, но не сегодня» и такое прочее, покуда не расширит эту брешь и не утащит тебя обратно, подобно змее, ускользнувшей с добычей в нору.

Вообще этого непонятного «зверя», который таится в подсознании, Чумаков сравнивал со своенравным псом, которого нужно подвергать методичной дрессировке. Хорошо вышколенный пес с полуслова понимает требования хозяина, являясь верным другом и помощником. Если же ты боишься своей подсознательной «собаки», либо чрезмерно балуешь, холишь и потакаешь ей, не требуя службы и послушания, она станет брать верх и заставлять идти на поводу своих прихотей и капризов. А в минуту опасности не только не поможет выстоять, но бросится трусливо удирать, таща за собой хозяина. Это тоже был выведенный и усвоенный Чумаковым принцип, закон. Но вот сам вопрос, почему все-таки одни люди могут «дрессировать собак», а другие – нет, оставался открытым. От чего это зависит: от воспитания, наличия силы воли, понимания необходимости? Или просто отсутствует методика такой «дрессировки»? Являются ли вообще наши человеческие слабости аномалиями, и в какой мере их следует исправлять?

Проходивший по коридору седой мужчина в железнодорожной форме отвлек Вячеслава от размышлений.

– Зайдите лучше в купе, – посоветовал он, – здесь небезопасно стоять. В прошлый раз кто-то камень в окно бросил, мужчине лицо и руку осколками порезало, в больницу пришлось отправить.

Соседа уже не было, к тому же разнылась нога, и Чумаков решил последовать совету начальника поезда. Но тут за дверью слева послышалась возня, женские всхлипы и крик: «Пусти!» Ручка двери зашевелилась, но не открылась, и снова возня и всхлипы. Чумаков рывком открыл дверь и увидел, что слева на нижней полке, вжавшись в угол и подтянув колени, плакала молодая женщина. Чернявый кавказец невысокого роста, блестя глазами, гладил одной рукой широкое бедро женщины, затянутое в черные «лосины», а второй – пытался дотянуться до ее груди, но женщина отбивалась. На верхних полках, повернувшись лицом к стенкам, делали вид, что спали, двое мужчин.

– Оставь женщину в покое! – потребовал Чумаков.

Кавказец ухмыльнулся, ободренный политикой невмешательства трусливых соседей и, подойдя, похлопал Чумакова по плечу:

– Иды, иды спать, все нарамално!

Видя, что Чумаков не уходит, опять оскалил зубы в недоброй улыбке и вышел из купе. Вячеслав отправился к себе. Все будто успокоилось.

Утром Вячеслав проснулся по привычке в пять часов и просто лежал, размышляя, когда опять услышал женские крики и плач.

Выскочив в коридор, увидел в дверях соседнего купе пожилого мужчину, соседа девушки, который пытался усовестить нахала:

– Как тебе не стыдно, оставь женщину и иди, откуда пришел!

Резкий толчок изнутри заставил пожилого отпрянуть в коридор. Второй пассажир куда-то предусмотрительно ушел. Выдворив пенсионера, кавказец потянул за ручку, намереваясь закрыть купе на защелку, но Чумаков успел протиснуться и отжать дверь.

Увидев его, кавказец зло округлил глаза:

– Я тэбэ гаварыл, нэ мэшайся, хочешь, чтоб я тэбя на кусочки порэзал? – при этом его правая рука привычным движением скользнула в задний карман брюк.

«Что-то он осмелел к утру», – отметил Чумаков.

И тут почувствовал на плече тяжелую ладонь. Тихий, но повелительный голос с тем же характерным акцентом произнес над самым ухом:

– Слюшай, дарагой, иды, нэ мэшай маладежи, они сами разбэрутся…

Повернув голову, Чумаков разглядел второго кавказца. Ему было лет под сорок, крупного телосложения, лицо, заросшее густой черной с проседью бородой, уверенное и спокойное. На руке, сжимавшей правое плечо Чумакова, выделялись набитые мозолистые бугорки костяшек среднего и указательного пальцев. Противник серьезный, старый каратист, с него придется начинать и бить как следует, потому что удары он, наверняка, держать умеет.

– Разберемся, Князь! – оскалил зубы кавказец в купе. Он демонстративно вытащил нож и сделал движение в сторону Чумакова. Девушка истерично закричала.

Нежелание устраивать драку, природное неприятие самого процесса мордобоя вмиг испарилось перед лицом реальной опасности.

Чумаков как бы предостерегающим жестом вытянул вперед левую руку и спросил через плечо:

– А ты, случайно, не князь Глеб?