Деревянные пушки Китая. Россия и Китай – между союзом и конфликтом

Встречаться с монгольским наместником губернатор Муравьёв не стал, зато в следующем, 1855 году сумел напугать Пекин новым письмом о действиях английского флота: «Продолжающиеся военные действия наши с Англией обнаружили их замысел завладеть приморскими восточными местами и островами, а также, прорвавшись чрез устье, совершенно проникнуть в Амур. Для достижения сего своего намерения они, летом минувшего года, уже нападали на нашу Камчатку, но были отражены и прогнаны. Великий наш Государь, не только пекущийся о своих владениях и своём народе, но и желающий сохранить выгоды соседней Дайцынской державы, более двухсот лет с нами в дружбе состоящей, повелел мне, генерал-губернатору Восточной Сибири, отправиться к морю и истребить коварных и своекорыстных англичан».

По этой причине Муравьёв предлагал вести переговоры о новой границе прямо в устье Амура – там, где наличие войск, морских кораблей и первого речного парохода давало ему неоспоримые преимущества. «Я очень буду рад там заняться этим важным делом о восточных землях, доселе остающихся неразграниченными», – сообщал русский генерал в Пекин.

«За 200 лет политические обстоятельства совершенно изменились…»

Китайским властям пришлось смириться и отправить посланников на речных лодках к устью Амура. Первые переговоры о новой границе начались 21 сентября 1855 года в недавно основанном русскими моряками Мариинском посту (ныне село Мариинское в Ульчском районе Хабаровского края). По поручению Муравьёва военный губернатор Камчатки контр-адмирал Василий Степанович Завойко изложил китайским дипломатам позицию России.

В прошлом году именно Завойко сумел отразить первую атаку кораблей Англии и Франции на Петропавловск-Камчатский. Осенью же 1855 года умелый адмирал проявил себя и как талантливый дипломат. Камчатский губернатор сообщил китайским посланцам, что, заключая в конце XVII века Нерчинский трактат, русские и китайцы «нисколько не думали об иностранных державах, находившихся в то время в великом отдалении от здешних морей, а потому ни Китай, ни Россия не могли ожидать вторжения их с этой стороны». Однако, продолжал контр-адмирал Завойко, «за 200 лет политические обстоятельства совершенно изменились», так как «быстрые завоевания Англии в разных частях света приблизили сюда это государство, которое, владея сильным флотом, распространило свои замыслы и на здешние земли».

Именно поэтому, утверждал адмирал Завойко, и пришлось сосредоточить русские войска для обороны устья Амура и ближайших морских берегов, ведь «без принятых Россией мер неприятельские паровые суда безнаказанно поднимались бы уже вверх по реке и проникли бы до внутренних областей ваших и наших». Здесь русские дипломаты в погонах прямо намекали китайцам на недавние события, когда всего 13 лет назад, в 1842 году, во время первой «опиумной» войны Британии против Китая, английские вооружённые пароходы свободно плавали по реке Янцзы, громя далёкие от моря китайские города. Поэтому для послов империи Цин такие доводы русских звучали очень убедительно.

Руководитель обороны Петропавловска-Камчатского и участник пограничных переговоров с Китаем контр-адмирал Василий Степанович Завойко

Далее адмирал Завойко перешёл к главному: «Защита Амура, деятельно и с огромными издержками предпринятая Россией, не может быть временной мерой». Поэтому русские предлагали китайцам согласиться с двумя условиями:

«1. Все места, для этой цели занятые нами на устьях Амура, должны окончательно остаться во владении России.

2. Для необходимого и беспрерывного летом и зимою сообщения войск и крепостей наших, на устье Амура находящихся, с внутренними областями нашими – так как передвижение горами, по всем исследованиям, решительно невозможно ни зимою, ни летом – нам необходимо иметь свои поселения на всём левом берегу реки Амур, который представляет самую естественную и бесспорную границу».

«Сомнительно, чтобы китайцы уступили берег Амура без войны…»

В далёком от Амура столичном Петербурге отнюдь не все поддерживали решительные требования Муравьёва. Российский министр иностранных дел граф Нессельроде прямо пугал царя словами: «Сомнительно, чтобы китайцы уступили левый берег Амура без войны…»

Максимум, на что надеялся министр, – это «выпросить у китайцев право плавания по Амуру». При этом Нессельроде потрясал полученным из Китая письмом, в котором чиновники маньчжурского императора жаловались: «Вы завладеваете насильно территориями Срединного государства и, как кажется, вовсе не для отражения англичан…» Кроме того, в письме китайцы просили русского царя «вразумить Муравьёва», который «вовсе на заботится о поддержании двухсотлетнего дружественного согласия».