Деревянный хлеб. Части 1-4

Планшет с воткнутой в него «флешкой» снова у меня в руках. Делать нечего. Смотрите!

— Галина, — забеспокоился каудильо, — О чем спорим?

— Мы не спорим. Мы, подобно древним алхимикам, пытаемся «добыть золото из дерьма». Точнее, «делаем правду из лжи». Потому, что больше мастерить её не из чего. В официальном доступе — лишь куцые данные, где вопросов больше чем ответов. А те что есть — противоречат законам природы. Понимаете, какая вещь? Во-первых, неизвестно сколько народа набилось в Ленинград накануне Блокады. По косвенным данным, от «более 4,5 миллионов» (оценка немецкой разведки, считающаяся «международно признанной») до 6 миллионов человек (результаты работы энтузиастов в приоткрывшихся архивах 90-х). Во-вторых, если брать аналогичные прецеденты меньшего масштаба (Харьков, образца осени 1941 года, например) — истина будет стремиться в верхнему пределу. В довоенном Харькове (промышленный гигант, в «особом списке» снабжения) по официальным данным проживало около 900 тысяч человек. Но, накануне его оккупации там неведомым образом оказалось 2 миллиона. То есть, население фактически удвоилось! Людям очень хотелось, пользуясь военной неразберихой — заполучить прописку (пускай «временную», «в порядке исключения» или на правах «беженцев») в козырном месте. Война — когда-то закончится, зато прописка — останется. В-третьих, не надо забывать, что в Блокаду выжили «привилегированные группы» ленинградцев, имевшие или усиленный паек, или государственные должности, или — тупо большие личные сбережения. С первыми всё понятно. Только их от силы 700–800 тысяч вместе с членами семей! Товарищ Жданов предельный лимит населения, которое государство способно прокормить — озвучил лично. А чем, спрашивается, в самую первую блокадную зиму спасся от «алиментарной дистрофии» ещё миллион с гаком бездельного «мирняка»? «Откосивших от эвакуации» и «понаехавших»? Не хочу возводить на этих людей напраслину… «Образцовые советские граждане» — не сразу распробовали человечину и довольно долго воротили от неё нос. Но, мясо — они где-то брали. Отчего, на текущий момент, корректно говорить о не менее чем миллионе съеденных «блокадников». Биохимия — это точная наука и чудес не признает…

— ???

— Тут — разновидность школьной задачки «о бассейне с тремя трубами». Известно, что нормы выдачи продуктов «иждивенцам» — многократно ниже физиологической нормы выживания. Известно, что официальным источником пропитания для подавляющего большинства населения являлась пайка хлеба. Заведомо недостаточная для поддержания жизни «по калорийности» и практически не содержащая белков. В отличие от нехватки калорий, нехватку белков «перележать» (экономя энергию) или как-то вытерпеть невозможно. «Алиментарная дистрофия» штука беспощадная. Известно, что после первой блокадной зимы — в эвакуацию удалось выпихнуть не то миллион, не то полтора миллиона «лишних ленинградцев». Живыми!

— Начинаю догадываться… — приуныл главный начальник.

— Догадываться уже поздно. Всё элементарно поддается вычислениям, в пределах курса арифметики. Мы не знаем первоначальной численности «блокадников»… Точнее — «сколько воды исходно было в бассейне». Зато мы знаем, что лимит населения, который государство было способно снабжать минимально необходимым для физического выживания пайком даже летом 1942 года — не превышал 700–800 тысяч, а в самый тяжелый период Блокады — колебался в пределах 350–500 тысяч человек… Это армия, спецслужбы, партийно-хозяйственный аппарат и «особо приближенные» к нему. Все остальные — выжили вопреки законам природы и здравому смыслу. Точнее, потребляя «неучтенные резервы продовольствия». Замечу — «биологически полноценного» (!) по содержанию животного белка. А это, там и тогда, только человечина. Без малейших вариантов…

— Всё настолько жестко? — поморщился завхоз.

— Жестче некуда! Физиологический порог выживания человека — 70-100 граммов белка в сутки. В мясе содержится около 30 % белка, а следовательно — его требуется не менее 250–300 граммов на одно рыло в день. «Хлебная пайка» в блокадном Ленинграде — белка почти не содержала, так что её из расчетов можно смело исключить. Никаких «эрзац-заменителей» белковой пищи, наподобие «гороховой колбасы», в блокадном Ленинграде не выдавали. Для неё просто не было сырья. Все выжившие спаслись пресловутой «лошатиной», источником которой служили совершенно не лошади. Таковы печальные факты…

— Договаривайте! — хрипло выдохнул каудильо.

— Промежуток от начала Гладомора до массовой эвакуации по Ладоге 100–120 дней. За этот срок, каждый (!), из 1,3–1,5 миллионов эвакуированных «иждивенцев» — употребил не менее 30–40 килограммов мяса неизвестного науке происхождения. Факт прозрачно намекает лишь о минимальном (!) количестве съеденных, причем — только «высланными» (которым в городе точно нечего было делать)… Чем питались первой блокадной зимой остальные ленинградцы — официальная история скромно умалчивает.