Деревянный меч

В отличие от Наоки Кенет в эту минуту радости не испытывал. Он чувствовал себя несчастным и измученным. Совсем как человек, которого выволокли на эшафот, зачитали ему смертный приговор, а потом нет чтобы казнить — напялили на голову корону и водрузили беднягу на трон. Какая уж тут радость — сердце бы не разорвалось!

— Девочка моя! — хрипло зарыдал отец Наоки, выдвинувшись из-за спины Кенета и припадая к гробнице. Кенет мигом опомнился.

— Прекратите сейчас же! — шепотом гаркнул он. Старик немедленно замолчал и испуганно воззрился на лучшего Целителя империи.

— Она же спит, а вы ее пугаете! — яростным шепотом выговаривал ему Кенет. — Она даже проснуться не может, а вы у нее над ухом кричите. Еще приснится что...

Девочка вздохнула, сонно пробормотала что-то неразборчивое, снова вздохнула, свернулась калачиком и подсунула ладошку под щеку.

— Холодно ей. — Кенет скинул хайю и торопливо укутал девочку, — Не ровен час простудится. Ее в постель надо отнести...

— Какая постель! — горестно произнес Наоки, осторожно поднимая девочку на руки. — В ее комнату войти нельзя. Там двенадцать лет не убирали...

Он был зол, потому что отец не поверил ему. Наоки хотел приготовить комнату для Тайин, но отец и слугам не велел, и ему запретил. И опять бедной девочке приходится поплатиться за его упрямство.

— Двенадцать лет?! — ахнул Кенет. — А я думал, что хуже свинарника, чем в больнице для бедных, и не бывает. Ладно. Я сейчас все сделаю.

— Но позвольте, господин маг... то есть господин воин... не извольте беспокоиться, я сейчас слугам велю...

— Нет, — отрезал Кенет. — Я сам.

Он не имел ни малейшего понятия, куда ему теперь идти, но провожатого даже и искать не пришлось: выходя, Кенет едва не стукнул его дверью усыпальницы по лбу. Пожилой слуга подслушивал, скорчась в три погибели, и еле успел отскочить. К величайшему замешательству Кенета, слуга отвесил ему земной поклон.

Он все слышал, сообразил Кенет. И он еще помнит Тайин.

— Где комната молодой госпожи? — с трудом преодолевая неловкость, спросил Кенет.

— Сейчас, господин маг, — пропыхтел слуга, подымаясь с колен. — Сейчас покажу.

Комната Тайин оказалась грязной, но не настолько, как ожидал Кенет. Прибирали в ней небрежно — но, несомненно, прибирали, и не двенадцать лет назад, а самое большее — два-три месяца.

— Господин не велел, — смущенно пояснил слуга, — а совсем не прибирать в доме, так и жить нельзя станет. Мы потихонечку, тайком, чтобы господин не сведал. Бывало, вымоешь все дочиста, а сверху пылью замажешь, чтобы вроде как незаметно...

Кенет засмеялся. Ему внезапно сделалось легко и весело.

— Больше вам пыль сыпать не придется, — пообещал он и рывком распахнул окно. — Ведра, тряпки, воду и все такое прочее — и побыстрей! И чистую постель.

Глава 13 Страшные сны

Уборку в комнате Тайин Кенет, как бывало, не доверил никому и управлялся с ведрами и метлами с удовольствием: уж это-то он точно умел. Когда затхлый запах застарелой грязи наконец уступил запаху чистоты и свежести и Кенет мог с гордостью окинуть взглядом дело рук своих, у него вдруг закружилась голова. Усталость навалилась на него так внезапно, что он едва смог выйти из комнаты. В сад он спустился, шатаясь и цепляясь за стены. Яркий утренний свет резал глаза, они болели и слезились.

Когда Кенет вошел в усыпальницу, Наоки сидел на полу рядом с отцом. Вдвоем они держали на руках спящую девочку. Свой синий воинский кафтан Наоки набросил на плечи сестры поверх хайю Кенета — судя по всему, давно, ибо цветом иззябший Наоки сейчас очень напоминал собственное одеяние.

— Готово, господин маг? — шепотом спросил старик.

— Ну у тебя и вид! — ахнул Наоки, глянув на Кенета.

— На себя посмотри, — отпарировал Кенет и слегка пошатнулся. — Все в порядке. Пойдем.

Как промерзший до судорог Наоки донес Тайин до ее спальни — уму непостижимо. Но помочь себе он никому не позволил. Он заботливо уложил девочку в постель, укрыл ее одеялом и лишь тогда принялся натягивать на закоченевшее тело воинский хайю. Кенет даже не попытался помочь ему: у самого все плыло перед глазами.

— Вина бы сейчас, — постукивая зубами, выговорил Наоки. — Горячего...

— Помолчал бы ты, а? — попросил Кенет. — В жизни мне так есть не хотелось.

— Не извольте беспокоиться, господин маг! — Отец Наоки мгновенно воспрял духом. — Обед подадут сию же минуту.

Он распахнул дверь, кликнул замершего в ожидании слугу и свирепым шепотом отдал ему указания. Слуга молча кивал, но лицо его выражало все большую растерянность, а потом и вовсе мрачную безысходность, по мере того как требования из чрезмерных становились попросту невыполнимыми. И уж совсем его лицо исказилось, когда господин сжал кулак и резко рубанул им воздух: жест явно знакомый и явно сулящий много разнообразных неприятностей.

Кенет пристально посмотрел на старика. Тот, почувствовав на себе его взгляд, обернулся, но даже и тогда Кенет продолжал смотреть — пока кулак не разжался под его упорным взглядом. Старик виновато опустил руку и отвел глаза, избегая смотреть на Кенета.