Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

Несколько других талдфаганов подтвердили, что гиалиец не колдовал над оружием.

— Все свидетельствуют, что никаких заклинаний лумарг не совершал. Всем известно, что без заклинаний колдовство не возможно. Следовательно, в данном случае подсудимый колдовства не творил. Значит, в колдовстве его обвинить нельзя.

— Но он всё равно колдун! — возмутился Андазир.

— Кто-нибудь может поклясться, что был свидетелем совершения колдовства этим человеком? — спросил ард-дин.

Молчание было ему ответом. Бардэдас защищал гиалийца вовсе не из желания восстановить справедливость, а просто для того, чтобы поставить на место гордеца Андазира. "Видар зарвался" — подумал ард-дин — "Принял сторону талдфаганского выскочки, надо будет припомнить ему".

— Таким образом, ты, Андазир, и прочие родичи убитых лумаргом могут вызвать его на честный поединок. Я прослежу, чтобы всё было справедливо. Но если ты пожелаешь, лумарг может выплатить выкуп за убитых. Триста тридцать пять гривен.

— Ни о каком выкупе речи идти не может — сказал дин талдфаганов — Мы подумаем, кому выйти против колдуна. У нас слишком много желающих прикончить его.

Андазир оказался в крайне неприятном положении: он уронил бы своё княжеское достоинство, если бы принял выкуп от убийцы брата, а поединок с колдуном почти наверняка окончится плачевно для него.

— У вас будет время выбрать поединщика. А если первого Даговорг победит, можете выставить следующего — усмехнулся Бардэдас — А ты, лумарг, отныне не имеешь права покидать дворец. Андахор, тебе, как самому рьяному защитнику Деревянного Меча, поручаю охранять его.

— Слушаюсь, господин — сын Андадаса склонил голову и, повернувшись к гиалийцу, сказал — Отдай оружие, Даговорг.

Даргед молча снял с пояса меч и кинжал, протянул их агану.

— Я не желаю видеть тебя, лумарг на сегодняшнем пиру, равно как и вообще подле себя — добавил ард-дин — Ты можешь располагаться в тех покоях, которые отведены для тебя. До тех пор, пока не падёшь от меча мстителя.

— Благодарю — гиалиец дерзко вскинул голову — С того дня, как я оказался в этих стенах, я хотел только одного — одиночества. Теперь оно мне обеспечено до самой смерти.

— Я не стану вызывать тебя, колдун, на бой за оскорбление — сказал Бардэдас — Тебе всё равно жить осталось не более трёх дней.

— Почему бы славному хозяину не вызвать обидчика на бой — ядовито вставил Андазир.

— Долг хозяина велит мне уступить первенство во взыскании кровавого долга гостям — любезно улыбнулся Великий Князь.

— Благодарю — столь же любезно ответил талдфаганский дин.

Гиалиец не стал слушать дальнейший обмен любезностями между трупоедскими вождями и отправился в свои комнаты. За ним следовал Андахор, за назначенным ард-дином стражем плелись четверо талдфаганов, выделенных Андазиром. Ничего кроме облегчения Даргед не испытывал — наконец он будет предоставлен сам себе, а близкая смерть не столько страшила, сколько сулила избавление. Избавление от череды трупов, тянущейся с того памятного вечера в Даэ, избавление от необходимости общаться с трупоедами, избавление от позорного для сына Единого Народа влечения к трупоедке, избавление от гложущего душу одиночества.

3

Войдя в спальню, гиалиец повалился на кровать. Сапоги пришлось снимать самому — слуги разбежались, узнав, что тот, кому они прислуживали, колдун. Впрочем, это его не сильно огорчило.

Без стука вошёл Андахор.

— Благодарю тебя, аган, за сегодняшнюю защиту во время судилища — поблагодарил его гиалиец — Правда, непонятно, чем я обязан столь рьяным заступничеством.

— Сегодня, лумарг, у тебя были более высокие защитники — усмехнулся воин — Дин Бардэдас и его дочь, например. Но я сказал слова в твою защиту не из желания угодить правителю. Просто нехорошо получается: все сидели с тобой за одним столом, менялись оружием, а как только Четверо отвернулись от тебя, вчерашние собутыльники жаждут твоей смерти. Я решил, что хотя бы один человек должен помнить, с кем он ещё вчера пил и кому клялся в вечной дружбе. В конечном счёте, никто не плакал над трупом Морвэтила больше положенного. Даже его брат, который был рад заполучить корону дина. Покойник был большой скотиной, как и его братец.

Кое-кто поговаривает, что лучше бы ард-дин выдал тебя на расправу — продолжил Андахор, вольготно развалившись в кресле у окна — Они говорят: пусть кровь колдуна падёт на одних талдфаганов. Но Бардэдас не сделает так. Слишком уж сильно в нём желание нагадить талдфаганскому дину. А колдовства он не боится — ард-дин уже убедился, что твоё пребывание, лумарг, под крышей его дома никому не повредило. Не знаю уж, в чём дело — в том, что предки охраняют князя, или в том, что ты действительно не колдун. Андазир тоже не дурак — драться с тобой в честном бою. Потому он, скорее всего, сговорится с твоими местными недоброжелателями. И тебя прикончат в спину.

— А как ты на всё это смотришь? — поинтересовался гиалиец.