Деревня дураков (сборник)

У магазина ему повстречался молодой священник с бутылкой водки под мышкой. Митя испуганно отвел глаза и стал смотреть на исполинские лопухи, качавшиеся в канаве. Под каждым из них вполне мог спрятаться ребенок или маленькая директриса Дуня.

Все школьное население опять обреталось на грядках. Митя выяснил, что делать ничего не надо. Только полоть, окучивать, поливать. И так до конца лета.

– Да пойдемте, я вам хоть школу покажу, – под нарастающий смех девчонок спохватилась Евдокия Павловна, видя, что Митя не знает, как подступиться к земле.

Школа состояла из столовой, где стоял один очень длинный стол, учительской и трех классов. В коридоре на стене висел стенд: «Родное Прибитюжье».

– Это что? – удивился Митя.

– Наша речка, – смутилась Дуня. – Называется Битюг… А я у вас всё спросить хотела. Вы из Москвы, может, знаете. Правда, что Катрин беременна от президента?

– Что? Кто? – опешил Митя.

– Ну, как же! – в свою очередь изумилась Евдокия Павловна. – Катрин, певица, которую недавно в Госдуму избрали. Неужели не слышали? Она еще песню поет, такую жалостную: «А ты меня совсем не любишь…»

– Ну, они все примерно одно и то же поют, – улыбнулся Митя. – А певица-депутат – это сильно. Почти как кухарка, управляющая государством.

– Так вы что, газет не читаете? – разочарованно протянула Дуня.

– Нет.

– Но ведь надо быть в курсе! Тем более, вы историк. Хотите, я вам принесу? У меня их много. Вовка из города каждый день привозит.

Митя вежливо отказался. И Евдокия Павловна, исполненная недоумения, вернулась на грядки, отправив странного учителя, не знавшего знаменитой Катрин, проводить каникулы по его собственному усмотрению.

Митя, немного стыдясь своей непригодности к сельхозработам, ушел далеко в луга и поскакал на свободе, как отвязавшийся жеребенок. Один под синим небом.

Глава четвертая Гавриловы

Вечером к отцу Константину заглянул пенсионер Гаврилов с женой Клавдией Ивановной – учительницей начальных классов. Клавдия Ивановна страшно молодилась, носила длинные серьги и шаль с кистями. Однако в скором времени и ей суждено было стать пенсионеркой. Она дорабатывала свой последний год: трое головорезов из 4 «А» переходили в среднее звено, а младше их в школе никого не было. Где-то далеко за краем демографической ямы маячили трехлетний Минкин и новорожденный сын Светки Пахомовой. Не дожидаясь, пока они подрастут, Клавдию Ивановну, отправляли на заслуженный отдых.

Гавриловы предусмотрительно принесли с собой три пакетика чая, шесть кусков сахара и кипятильник. Правда, чашек в хозяйстве отца Константина все равно не оказалось.

Отец Константин с удивлением узнал, что чета Гавриловых составляла костяк вверенного ему прихода. Клавдия Ивановна пела на клиросе, а сам пенсионер выполнял многотрудные обязанности церковного старосты.

Гаврилов торжественно выудил из кармана связку ключей.

– Вы ведь в храме-то до сих пор не побывали? – полувопросительно заметил он. – Знаю-знаю. Не до того было. Наносили пастырские визиты. Так, может, сейчас заглянете?

Отложив чаепитие, они втроем вышли из сарайчика и окунулись в плотную деревенскую тьму, чуть подсвеченную сугробами. Дул влажный ветер, обманчиво пахнувший весной, и небо почти касалось земли пегими облаками, похожими на космы нечесаной несчастной старухи.

– В такую ночь они обычно и летают, – произнесла вдруг Клавдия Ивановна грудным голосом.

– Кто? – вздохнул отец Константин, не ожидая от разговора ничего хорошего.

– Пришельцы, разумеется! Только не говорите, ради Бога, что не верите в НЛО!

Отец Константин послушался и ничего не сказал. Но и в его молчании Клавдия Ивановна заподозрила протест. Она остановилась посреди церковного двора, гневно запахнулась в шаль с кистями и прочитала страстную лекцию о визитах летающих тарелок, зафиксированных, между прочим, еще в наскальных рисунках.

– Хорошо-хорошо, вы только не волнуйтесь, – попросил отец Константин. – Всякое бывает. Давайте пойдем, а то вы простудитесь, не дай Бог.

– Не простужусь! – надменно заявила учительница. – Я закаляюсь по системе доктора Столетова! Надеюсь, это имя вам знакомо?

Тут пенсионер Гаврилов справился с проржавевшим замком, и отец Константин не успел окончательно разочаровать Клавдию Ивановну. Они замолчали и шагнули внутрь.

Гаврилов щелкнул выключателем, и отец Константин увидел место, где ему предстояло служить неведомо сколько лет. Небольшое пространство храма было перегорожено строительными лесами.

– Прежний батюшка ремонт собирался делать, – пояснил Гаврилов. – Да не успел. Прошлой осенью помер. Благодатный был человек, но в текущем моменте разбирался слабо. По причине преклонных лет. Так что я на вас – молодых да ранних – большие надежды возлагаю. Как говорится: нас ждут великие дела! Но и враги не дремлют! Надо держать ухо востро! Правильно я рассуждаю?

– Простите, я что-то не понял. Какие враги?

– Как это какие?! – вскричал церковный староста Гаврилов, и эхо унесло его возмущение под самый купол. – Католики, жиды, либералы, экуменисты…

– В Митино много экуменистов?