Деревня на перепутье

— Что ж, взгляну. Вы так хорошо упрашиваете, что нужна грубость побольше моей, чтоб устоять.

В комнате Ева пригласила Мартинаса раздеться, а сама побежала мыть руки.

— Раздевайтесь, раздевайтесь, товарищ Вилимас, — поторопила она его, увидев, что он все еще переминается у двери. — Может, выпьете чаю с брусничным вареньем? Арвидас его очень любит. А может, оладий нажарить? Да, я непременно изжарю картофельные оладьи! Вы даже не представляете, какая вкуснота с брусникой.

— Нет, нет! — упирался Мартинас. Спасибо за радушие, но он сыт по горло. Шилейкина горбунья взялась готовить ему, он только что у нее отобедал. Пальто тоже снимать не станет — есть срочные дела. А вот с маленьким Толейкисом охотно познакомится. — Поди-ка сюда, мужчина! Чего прячешься за кроватью?

Мартинас согнулся и, изображая четвероногого, подбежал к кровати, за которую забился ребенок. Конечно, вначале он «не нашел» мальчика, а найдя, схватил в объятия и несколько раз покружил в воздухе. Ребенок визжал от удовольствия, даже в ушах звенело.

Ева зажгла лампу. Мартинас оглядывал уютную, со вкусом обставленную комнату, стараясь казаться равнодушным, но Ева заметила, что все здесь ему очень нравится.

— За кухней есть еще третья комната, — объясняла она. — Пока пустует. Когда потеплеет, приглашу мастеров, настелют пол, оштукатурят. Мы переселимся туда спать, а здесь сделаем гостиную.

— Вы замечательная хозяйка, — похвалил Мартинас, не скрывая своего восхищения.

Ева скромно запротестовала, но замечание гостя приятно пощекотало самолюбие. За всю эту неделю, кроме Страздене и Шилейки с женой, которые приходили за свиньей Мартинаса, Ева не встретила никого, а тем более ни с кем не поговорила по душам. Ни Страздене, ни Шилейка с женой ей не понравились. Мартинас же сразу произвел на нее хорошее впечатление. Ей было приятно, что он простой, почтительный, с завистливым восхищением осматривает ее дом и не скрывает своего мнения.

— А тут — владения Арвидаса. — Ева приоткрыла дверь в рабочую комнату мужа.

Взгляд Мартинаса скользнул по мебели и остановился на стеллажах. Книг было много. Все аккуратно расставлены по формату, по разделам. У каждого раздела соответствующая надпись.

— Да-а-а… Немало денежек здесь ухлопано…

— Арвидас начал собирать свою библиотеку еще учеником в начальной школе, — заметила Ева. — Но большинство книг купил уже после окончания академии.

— Да-а-а, — снова протянул Мартинас. Его глаза ощупывали корешки и все больше расширялись от удивления. — Я слыхивал, что он книжник, но чтоб так… Сколько времени надо, чтоб такую прорву прочитать!

— Я думаю, — согласилась Ева, любуясь смущением Мартинаса.

Он вытащил первый же бросившийся в глаза томик. Взял другой. Поля книг были испещрены замечаниями, текст исчеркан карандашом. Прочел несколько подчеркнутых фраз и задумчиво поставил обе книги обратно на полку.

— Я иногда беру в библиотеке. Но времени так мало…

— Когда училась, я тоже запоем читала. Не любила политической литературы, поэзии, но романы просто глотала. Время было другое… Ни тебе мужа, ни детей, ни домашних хлопот. Если и была забота, то только как выкрутиться от двойки.

Мартинас встал на цыпочки и снял с верхней полки еще одну книгу.

— Вот это интересный роман! Вы читали?

Да, она читала этот роман, хоть и не помнила уже ни содержания, ни героев. Остались только какие-то обрывки. И настроение. Белая зима с клочком белесого неба за окном и медленно падающими снежинками. Праздничное новогоднее настроение. Мир большой, милый, как добродушный толстяк, счастливый и справедливый, полный радостных надежд, светлой мечты и неограниченных возможностей, мир, принадлежащий ей одной, в котором нет ничего недоступного ненасытной душе человеческой.

Когда Мартинас ушел, она долго листала забытую книгу, глядя на этот мир с печальным удивлением и завистью, и чувствовала растущее неудовлетворение собой и неясное желание что-то делать. Несколько дней подряд, ожидая по вечерам Арвидаса, она читала этот роман, погружалась в белый зимний сон и была счастлива. Но чары рассеялись, на нее снова глядело угрюмое лицо повседневности. Она не понимала, откуда все это, но чувствовала, что с ней что-то творится. Хлопоты по хозяйству, прежде доставлявшие ей удовольствие, опостылели, а мелочи быта, которые разнообразили ее жизнь, теперь угнетали и раздражали.

Однажды утром она проснулась, как обычно ощутив своим сильным отдохнувшим телом наступление дня.

— Полежи еще, — прошептал Арвидас.

Она поняла, что он хочет этим сказать.

— А откуда ты знаешь, что мне хочется полежать?

— И правда, я об этом не подумал, — со смехом ответил он. Он снова попытался обнять Еву, но она выскочила из постели и понеслась одеваться на кухню, оставив Арвидаса скорее удивленным, чем оскорбленным.

Целый день Еву не покидало странное настроение. Впервые она поступила так, как велели ее чувства, а не как он хотел. Вечером она долго сидела за книгой, отложив в сторону все дела. Ею овладело новое, не изведанное доселе чувство, которое она сама не могла понять.