Деревня «Нюркин луг», или тайна печатной машинки

Нервное молчание угнетало. Иногда мы пытались через силу вести сторонние беседы, но все они рано или поздно возвращались к Градияру, будь он неладен.

Около полуночи вернулись люди Макара, которые должны были подсыпать под порог каждого дома в Салово разработанное мною и Добромиром средство нейтрализации. Вернулись полным составом. Уже хорошо. А порошок справится сам. С этого момента время работало не в нашу пользу. Эффект от порошка недолог и большой отсрочки нам не даст. Важно успеть.

Ещё до рассвета скомандовали выход. Люди собирали оружие, надевали доспехи, представлявшие собой что-то вроде жилеток из кожи, плотно затянутые ремешками по бокам. На большее не хватило ни сил, ни времени, ни ресурсов. Но и это было лучше, чем ничего. У каждого было хоть что-то, содержащее в составе драгоценный сизар — меч, топор, копьё, стрелы или шипы на броне.

Двинулись в путь все так же молча. Изредка тишину нарушали голоса Тима, Никиты и Бороды. Они давали указания, а остальные послушно их выполняли. Кажется, этим троим, наконец, удалось найти общий язык.

Дойдя до Осиновки, мы разделились на две группы. Тимофей с малой частью нашего войска, Дарëной и лестницей свернули, чтобы обогнуть замок и напасть с запада, когда наша группа подаст сигнал. Отряд стрелков притаился на небольшой возвышенности с востока. Ратники под предводительством Макара стояли чуть ниже, прячась в зарослях от зорких глаз стражников.

Пока еще наше появление скрывала ночная тьма, несколько человек, которые прежде нередко тайно вламывались в замок, подсыпали сонный порошок под все двери и ворота, ведущие наружу. Должно сработать. Если не на всех, то хотя бы на большинство людей внутри. Бить мечами и протыкать стрелами кого бы то ни было живого никто желанием не горел. Даже если эти люди и заслуживали смерти.

Мы ждали. Ждали, когда на стенах замка не останется ни одного часового. Когда стихнут разговоры охранников. Когда рассветëт.

На западе небо чуть окрасилось в нежно-розовый свет. Сердце вместе с тем застучало быстрее, словно отсчитывая последние секунды. Только сейчас я отчетливо поняла, что исход этой битвы непредсказуем. Наш план казался безупречным, там, в лагере. Сейчас же колени дрожали только от одной мысли что стая чёрных, невообразимого размера волков кинется на нас.

Отряд вытянулся в длинную линию вдоль всего восточного холма. Макар прошёл по ряду своих войнов, давал напутствия и проверял омуницию. Заметно нервничал.

Себастьян с нашим стрелковым отрядом, ждал в самом центре. По чистой случайности рядом оказалась и я. Мы сидели друг напротив друга на траве, опираясь спиной на стволы деревьев. Мужчина угрюмо ждал. Иногда поглядывал на небо и стены замка, где все еще расхаживали люди Назара. Одно радовало — ветер, как и обещал нам Тимофей, был восточный, порывистый. Всё таки мельник своё дело знает отлично.

Желая хоть как-то успокоить бушевавшее в груди беспокойство, сорвала ромашку и, вспомнив гадание Дарëны на ручье, принялась дергать лепестки.

— Победим… Не победим… Победим…

— Не проще было Добромира спросить? — глядя на мое занятие, спросил Никита.

— Да… Это я так, от нервов, — я отбросила ромашку в сторону.

— Не помогло?

— Неа. Ещё хуже стало.

Охотник понимающе усмехнулся, вытянул ноги и отложил в сторону лук.

— Ты же травница. Ну и сварила бы чего себе… От нервов.

— Можно. Только от этих средств реакция притупляется. Координация страдает. Если промахнусь, другого шанса может и не быть.

Себастьян молча наклонил голову. Повернулся в сторону замка и прищурился. Глазами нашел у подножия холма Макара, который так же смотрел на стрелка. Поговорив друг с другом таким образом, оба поднялись на ноги.

— На рубеж! — громко скомандовал Никита, а вслед за ним и вся наша группа с луками.

Все, как один, смотрели вперёд на окрашивающиеся оранжевыми лучами каменные стены. И снова ждали. Там, где ещё полчаса назад стояли часовые, было пусто. Звенящая тишина повисла в воздухе, и только пение утренних птах говорило о наличии в округе живых существ. Ратники со щитами вышли на исходную и ждали отмашки от Бороды. Там же взволнованно топтались и хряк с козлом при полном параде.

— А знаешь, что, травница, — неожиданно твердо сказал Никита и повернулся ко мне. — Ты права. Другого шанса может и не быть.

Ещё не сообразив, к чему он это говорит, я почувствовала на своей шее теплую ладонь и, раньше, чем успела окончательно охренеть, охотник резко притянул меня к себе и поцеловал. В этом поцелуе не было ни капли робости или смущения. Он целовал меня так, будто имел на это законное право. И я, чувствуя, как сердечная мышца разгоняет по организму вскипающую кровь, всецело дарила ему это право. Вторая рука мужчины легла на мою талию, крепче прижимая к себе моё безвольное тело и вышибая последние клочки почвы из под ног. Мозг отключался. От избытка дофамина кружилась голова. Я отвечала ему, чувствовала настойчивые касания его губ и медленно сходила с ума. Обхватила руками его лицо, гладила шею и пыталась через объятия передать весь поток чувств, который рвался наружу.