Деревня страха

- Твое желание возникло внезапно, ты даже сам не отдавал себе в этом отчета, вот почему я и спросила, - сказала Анита, демонстрируя глубину психологического анализа. - И ты застеснялся.

Он улыбнулся:

- Да, ты права. Если бы ты знала, что творится у меня внутри, мы бы лучше поняли друг друга.

Анита поднялась, близко подошла к нему и встала, слегка раздвинув ноги, зная, как это действует на него, - она догадывалась, что он видит и чувствует. - Пойдем со мной, Эдвард. Я хочу тебя и хочу сейчас.

В спальне, уже раздетая, лежа на предмете своего вожделения, который просто сгорал от стыда, Анита начала потихоньку заводить его - при его полной неспособности помочь ей. Откровенное бесстыдство и обычная женская ласка, - все пошло в ход, она соблазняла Эдварда Шорта тщательно и осторожно, стремясь довести его до такого экстаза, который он вряд ли когда-либо испытывал. В течение часа они катались по кровати, ощущая одну только сладостную боль. Лишь скрип кровати и их стоны нарушали тишину спальни. Она положила все силы для достижения своей цели, казалось, она выполняет самую важную в ее жизни работу. Она пробуждала в нем жажду к себе, старалась войти в его плоть и кровь, чтобы он понял, что утолить эту жажду может только она - его единственная женщина. Позже Эдвард признался, что у нее это получилось.

- Я люблю тебя, Анита.

Она знала наверняка, что таких слов он до нее никому не говорил. Сердце ее прыгало. Раскинувшись на постели рядом с ним, сияющая и счастливая, как любая женщина, которую любят, она поцеловала его в ухо и прошептала: "Я тоже тебя люблю". Дело было сделано. Она сумела добиться того, чего хотела, и установить такие взаимоотношения, какие ей были нужны.

Пока они курили и наслаждались видом своих нагих тел, Эдвард рассказывал ей о своих чувствах - эта река слов после соития повергла ее в изумление. Если его чувства действительно были так сильны, как он говорил, то никакой нужды в совращении его постелью не было. Он и сам хотел ее. Он сознался, что почувствовал это с самой первой встречи. Краснея и стесняясь, он спросил ее, не хочет ли она быть для него не просто любовницей. После приличествующей моменту паузы она дала согласие и бросилась на него с такой страстью и естественностью, которые, как он считал раньше, могли существовать только в пылких юношеских мечтаниях.

В начале первого, уже совершенно обессилев, Эдвард вдруг вспомнил о намеченной встрече.

- Боже мой! - Он сел на кровати и стал собирать свои разбросанные вещи.

- Что случилось?

- Мне же надо идти к священнику.

Она усмехалась, глядя, как в полубессознательном состоянии он натягивает на себя трусы.

- Зачем? Ты ударился в религию?

Он поднялся и стал влезать в брюки.

- Священник позвонил и пригласил меня к себе. Он предложил выпить по чашке чаю и поболтать. Насколько я понимаю, он всегда таким образом общается с членами своего прихода. Я согласился. Он так дружески меня приглашал...

Анита нахмурилась.

- Я слышала, он старый церковный изувер. Лучше не рассказывай ему, чем ты занимался сегодня утром.

Эдвард рассмеялся и покраснел.

- Я даже не знаю, как это называется, то, что мы с тобой делали. Даже если бы я знал, боюсь, что эти слова немецкие и слишком трудны для произношения. - Он улыбнулся ей и закончил одеваться.

- Ты зайдешь вечером? - спросила Анита, зная, что начальная большая доза любви обычно приводит к стойкой привычке. Мы сможем порезвиться, дорогой.

Он с воодушевлением кивнул. Для потрепанного жизнью ученого, подумал он, я оказался вполне хорош.

- Я бы очень хотел. В одиннадцать часов? Мне еще нужно кое-что сделать.

Она сказала, что это будет просто замечательно.

- Не позволяй священнику наставлять тебя на путь истинный и не вздумай покончить со всеми грехами, - предупредила она его.

Прощаясь, он вспыхнул от смущения и усмехнулся. Ничего себе утречко, подумал он, выходя в маленький заросший садик перед домом Аниты. Небольшой сеанс лечения телесных недугов с последующим излечением духа. Вот это полнокровная жизнь, вот когда ты действительно начинаешь жить, думал он.

Встреча, которую Тренч наметил на десять часов утра, прошла вполне удовлетворительно. И первая же претендентка на должность экономки идеально отвечала всем требованиям. Это была молодая женщина тридцати пяти лет, с полной грудью. Этим она походила на его мать.