Деревня страха

- Да, и уверен, что вы об этом особенно жалеть не будете, Клайд. Вы сможете вернуться к своим повседневным обязанностям или займетесь чем хотите. Мы соберемся, я выслушаю доклады подчиненных, и мы уедем не позднее вторника. Можете угостить меня на дорожку кружкой пива, чтобы показать, что ничего не таите на душе. - Он задержался в дверях. - Это приказ. - Он подмигнул и вышел.

Клайд усмехнулся и нажал на кнопку, расположенную на столе. Через некоторое время появилась его жена, озабоченная, с тряпкой в руках.

- Он уже ушел?

Клайд кивнул головой.

- Да, они уедут через несколько дней. Если ты еще не слышала, будет объявлен розыск Редклифа.

Женщина удивилась.

- Жуткое дело. А что они собираются делать с этой девушкой?

- Делать? Ничего. Она же не виновна, или ты думаешь иначе?

Правая бровь жены драматически поднялась вверх.

- Не виновата? Я бы так не сказала. Тут за километр тянет чем-то другим.

Клайд застонал.

- Ее моральные принципы - это ее дело, и ты это знаешь. По закону она в настоящее время считается невиновной. Так что ты со своей теорией попала пальцем в небо.

Она вздохнула, быстро протерла пыль со стола.

- Я ведь предупреждала насчет Редклифа, а?

Сержант Клайд сел, подвинул к себе журнал происшествий и открыл его. Иногда такое занятие, как заполнение журнала, помогало ему сохранить равновесие и оставить неизменным расстояние между ним и сумасшедшим домом графства.

Еще до наступления темноты Тренч уложил тело Эдварда Шорта в тачку, накрыл одеялом и покатил к склепу. Был теплый вечер, самое приятное время для прогулок и очень подходящее для выполнения заданий Господа Бога. Упавшие лепестки цветов вминались в землю под его ногами и под колесом тяжело груженой тачки. Аромат раздавленных цветов реял в воздухе и навевал воспоминания - печальные и приятные. О детстве. В детстве он часто бродил со своим отцом по их старому саду, и, отстав от него на несколько шагов, внимательно выслушивал названия деревьев, цветов и трав, определял виды птиц, впитывая в себя благодать этого маленького уголка природы и господней любви, которая была разлита повсюду. Казалось, что сегодня, в этот вечер, Тренч был, наконец, близок к своей конечной цели - восстановить безмятежность природы, созданной Богом. Нужно изгнать зло, и воцарится добро. Тренч мог бы поклясться, что сегодня сад благоухал, как никогда раньше.

Добравшись до склепа, он поставил тачку у маленькой лестницы, обошел ее, вынул из кармана ключ и вставил в скважину. С трудом повернув его, он толкнул дверь и чуть было не задохнулся от внезапного ударившего в нос запаха.

Тело Редклифа находилось в склепе недолго, но погода стояла необычно теплая и здесь было жарко, как в печке. Войдя в склеп, Тренч увидел раздувшийся труп: кожа на нем приобрела теперь темно-синюю окраску и влажно блестела, вздувшиеся вены напоминали ивовые прутья, голова по-прежнему была свернута на сторону. Ничто уже не напоминало Редклифа. Отечность придала его лицу черты восточного, монголоидного типа. но, как ни странно, на нем еще можно было прочитать выражение боли и удивления. Разлагающиеся останки выглядели отвратительно, но сильнее всего подействовал на Тренча ужасный запах. Трудно было поверить, что одно-единственное тело могло так отравить воздух. Все вокруг было наполнено тяжелым зловонием, оно напоминало Тренчу запах испортившегося сыра, тухлых яиц, гнилого мяса одновременно. Тренч чуть было не упал в обморок. С большим трудом он выполз наружу. Запахи ада, подумал он. Гнусные серные испарения бездонной преисподней.

Отец рассказывал ему об этом.

Желая поскорей закончить свою работу, Тренч крепко ухватил куль, завернутый в одеяло, и, с трудом передвигая ноги под тяжестью ноши, снова направился в склеп. Задержав дыхание, вошел и что было сил отшвырнул от себя тело доктора Шорта. Одеяло осталось у него в руках, а уже закоченевший труп тяжело упал под ноги Редклифа. Вдруг волосы на голове у Тренча встали дыбом, он застыл, крепко вцепившись в одеяло. Раздувшиеся, разлагающиеся останки Редклифа начали медленно оползать. При этом скопившиеся трупные газы через разверзшийся рот с шипением вырвались наружу, и Том Редклиф издал громкий, сводящий с ума стон. Подобно мягкой, тягучей массе ила расползшееся тело накрыло верхнюю часть только что брошенного трупа и, наконец, успокоившись, застыло.

Тренч почувствовал - еще мгновение и он забьется в истерике. Он с трудом повернулся и, волоча ноги, сделал несколько шагов к выходу. Ударившись о входную дверь, он завизжал как испуганный кот. Вырвавшись наружу, он простоял несколько минут не в состоянии повернуться и закрыть дверь. Контрасты, которые он наблюдал, имели апокалипсический характер. Вечная жизнь сада, обещанная тем, кто следовал по пути праведности и добродетели. И вечная смерть в склепе, ужасные реальности разложения для тех, кто преступил границы, нарушил священные законы, установленные Богом. Немного отдышавшись, Тренч сделал несколько шагов назад, чтобы закрыть дверь склепа.

Вернувшись в дом, он сбросил одежду и полез в ванну.