Деревня восьми могил

— Нет, сердишься. На меня? Пожалуйста, Харуё-сан… Прости меня, если я был в чем-то не прав. Сказки, что я сделал не так? Я искуплю свой проступок. Но и ты перестань дуться, если не хочешь довести меня до отчаяния.

Сестра молча долго смотрела на меня, потом ее лицо скривилось, как у собирающегося зареветь ребенка.

— Тацуя-сан!.. — Харуё неожиданно припала к моей груди и громко зарыдала.

— Ну что ты, что ты… Успокойся!

Мы с Норико были изумлены.

Сестра, не отрываясь от меня, продолжала надрывно плакать.

— Прости меня, Тацуя-сан, прости… У меня и в мыслях не было сердиться… Во всем я виновата. Ты ни в чем не провинился. Виновата только я, одна я… Прости… Пожалуйста, прости меня.

Сестра потерлась лицом о мою грудь и снова безудержно зарыдала. Ее слезы жгли меня сквозь одежду.

Я не знал, что делать. Не мог понять, как объяснить внезапную смену настроения Харуё, внезапного взрыва чувств. Первым побуждением было успокоить ее, но я не знал как. Я сжал ее руку, погладил, оставалось только ждать, когда плач прекратится сам собой. Норико тоже совсем растерялась и, видимо, не могла найти нужных слов, только с тревогой наблюдала за Харуё.

Прошло немало времени, прежде чем всхлипывания Харуё прекратились. Я ласково погладил ее по плечу:

— Харуё, милая, ты наверняка безумно устала, оттого и плакала без всякой причины. Давай вернемся домой и хорошенько отдохнем.

— Прости меня.

Сестра наконец оторвалась от моей груди, вытирая слезы, виновато улыбнулась и с благодарностью взглянула на меня:

— Что-то на меня накатило. Без всякого повода раздражение обуяло, потом разревелась… Норико-сан, мое дурацкое поведение, наверное, шокировало вас…

— Нет, совсем не шокировало, только встревожило. Сейчас, Харуё-сан, надеюсь, вам лучше?

— Да, все прошло. Наверное, правда от переутомления. В последнее время бессонница замучила. Да, лучше возвращаться, в таком месте долго находиться вредно.

— Конечно, пойдемте домой, — проговорила Норико.

— Спасибо за помощь. Но только я не могу вернуться, я очень боюсь за бабушку Коумэ.

Ох, я о ней совсем забыл… Харуё права. Нельзя же, бросив в беде старушку, несчастного воробышка, возвращаться домой. У меня не хватило решимости уговорить Харуё вернуться и продолжить поиски одному.

— Давайте сделаем так: найдем какое-нибудь подходящее место, передохнем и продолжим поиски бабушки.

— Да, ты прав, так и сделаем, — ответила Харуё. Она не стала перечить мне.

— Нотт-тян, там не видно местечка, где можно было бы присесть? — спросил я.

— Пойду поищу, — ответила Норико и, взяв фонарь, отправилась искать.

— Тацуя, вот здесь можно даже подремать! Тут, во всяком случае, не сыро. Харуё-сан, идите сюда! — вскоре позвала она.

Норико обнаружила впадину в стене, а в ней известняковый валун, позволявший всем троим устроиться на нем.

Харуё, видимо, совсем выбилась из сил, лицо ее стало еще бледнее, она тяжело дышала.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Тебе непременно надо отдохнуть.

— Не беспокойся. Немного посижу и приду в себя. — Сестра потерла лоб, взяла фонарь и огляделась. — А, поняла. Это место называется «Нос Тэнгу», — объяснила она.

— Почему ты так решила?

— А взгляните туда. Видите скалу, похожую на длинный нос Тэнгу? — Харуё высоко подняла фонарь и осветила выступ, действительно напоминавший нос мифического существа.

Я разглядел также и то, что за ним пещера снова расширялась. А еще на стене напротив впадины, в которой мы сейчас устроились, обнаружился рельеф, очень напоминающий маску Тэнгу.

— Ой! — воскликнул я. — Посмотрите! А стена напротив вся целиком напоминает маску Тэнгу!

— Я о том и говорю, — поддержала меня Харуё, — и в карте лабиринта это место так называется. — Она вытащила схему подземелья и показала на ней название «Нос Тэнгу».

Кроме того, в карте значились: «Обезьянье кресло» и «Эхо на перепутье». И, как на моей бумаге, рядом со схемой помещались три стиха.

Пройдя один ри по устланной листьями конопли дорожке, выйдешь к камню, который наречен названием Обезьянье кресло.

Дойдя до Носа Тэнгу, сделай передышку и внимательно прислушайся к Эху на перепутье.

Есть шесть дорог, одна из которых — дорога дьявола, за ней — дорога Будды. Прислушайся к Эху на том перепутье и сохрани звучание его в душе своей.

— Вот оно что! Получается, первым пунктом в подземном лабиринте обозначено «Обезьянье кресло»? — удивленно спросил я.

— По всей вероятности, именно так. А «Нос Тэнгу» — второй пункт. А где-то недалеко отсюда, должно быть, находится «Эхо на перепутье», — высказала свое предположение Харуё.

— Как понимать эту фразу: «Внимательно прислушайся к Эху на перепутье»? — включилась в разговор Норико.

— Сама не очень понимаю, — ответила Харуё и предположила: — Тут написано еще: «Дойдя до Носа Тэнгу, сделай передышку…» То есть если в этом месте остановиться и прислушаться, то различишь какие-то звуки.

Внезапно Харуё подняла руку:

— Т-с! Тихо!.. Слышите? Что это?

Мы с Норико затаили дыхание.

— Сестра, ты что-то слышишь? — спросил я.

— Мне почудился крик, очень необычный, — ответила Харуё и рукой прикрыла мой рот.