Деревня восьми могил

— Понятно… Неясно мне осталось вот что: почему Эйсэн-сан заподозрил, что я хотел его отравить?

Мой вопрос, наверное, задел Эйсэна за самое больное место. Он бросил на Чёэя умоляющий взгляд. Настоятель придвинулся ближе ко мне:

— После того, как вы появились в деревне, Эйсэн с каждым днем укреплялся во мнении, что вы — его сын. Он отчетливо вспомнил грехи молодости, эти воспоминания перевернули его душу. Он не мог поверить, что, несмотря на сплетни относительно вашего рождения, вы искренне считали себя сыном Ёдзо и претендовали на наследство семьи Тадзими. Это пугало его. Знаете, Тацуя, из-за чего Эйсэн так страдает? Он думает, что ради наследства вы ни перед чем не остановитесь, посчитаете его помехой и убьете. В пещере нашли несколько трупов, в том числе Харуё, которую вы считали своей сестрой. Мы знаем, что вы неоднократно бродили по пещере. Вы не слышали вздохов, крадущихся шагов? Эйсэн почти постоянно следил за вами. Но, Эйсэн, этот юноша ничего дурного не совершил, не в чем его подозревать, так что успокойся, прогони сомнения.

Мне вспомнилось, как однажды ночью чья-то горячая слеза упала мне на щеку. Понятно теперь: в мою комнату пробрался Эйсэн, это его принимали за фигуру, сходящую с ширмы.

Я слушал Чёэя с обостренным вниманием, молча, изредка утвердительно кивая головой.

— Я пытался найти золото, несколько веков назад спрятанное там.

— Ну и как? — поинтересовался Эйсэн. Это были его первые слова за все время.

— Кажется, понял, где его надо искать, — признался я.

— В молодости я тоже помешался на этих сокровищах. Нашел у господина настоятеля схему пещеры, там также были «Песни паломников» — зашифрованное указание, где зарыт клад, но так и не сумел найти. Ну а сейчас уже возраст не тот… Мечты остались в прошлом.

— «Гора сокровищ», — к нашему с Эйсэном разговору присоединился Чёэй-сан, — вполне возможно, расположена там, где вас с Норико нашли.

Он внимательно посмотрел на меня, и мне показалось, в его глазах светилась отеческая нежность.

— Там находились очень старые захоронения, были найдены человеческие кости, четки, — продолжал Чёэй. — Это место очень напоминает «Жабры дракона», которые упоминаются в одной из «Песен паломников». По схеме «Гора сокровищ» должна быть именно там.

Вместо заключения

На тридцать пятый день после смерти Харуё в моей гостиной собрались сыщик Коскэ Киндаити, полицейский инспектор Исокава, глава Западного дома Сокити Номура, Эйсэн из храма Мароодзи, Синтаро и Норико, доктор Араи, приехавший из Кобэ адвокат Сува и я — всего девять человек.

Гостям подали саке и рыбную закуску. Пьющие пили потихоньку, непьющие ели. Я уже и забыл, когда последний раз вот так мирно сидел в дружеском кругу.

Коскэ Киндаити алкоголь, видимо, как и мне, противопоказан: он раскраснелся после первых же глотков и не переставая почесывал свою всклокоченную голову.

Мы говорили о Мияко Мори.

Первым взял слово, конечно, Киндаити. Сославшись на главу Западного дома, он подчеркнул, что Мияко давно была под подозрением и череда убийств-отравлений началась задолго до отравления старика Усимацу. Тут важно отметить следующее обстоятельство: Западный барин Сокити Номура был деверем Мияко. По официальной версии, муж последней, Тацуо, умер на третий год войны на Тихом океане от инфаркта, но Сокити, оказывается, убежден в том, Мияко отравила его.

Все присутствовавшие, включая полицейского инспектора Исокаву, ошеломленные этим сообщением, разом повернулись в сторону сидевшего с мрачным видом Сокити Номуры. Особенно взволнован был Синтаро, на лице которого читалось глубокое страдание.

— Господин Номура, — продолжал Киндаити, — обратил внимание на то, что Усимацу-сан умер точно так же, как муж Мияко. Он попросил меня понаблюдать за дамой, и мои частые приезды сюда связаны именно с нею. Затем, как вам известно, произошло отравление господина Куя, и обстоятельства его смерти точь-в-точь повторяли обстоятельства смерти торговца лошадьми старого Усимацу. Кстати, я выяснил, что в аптеку Куно, где покупал для себя лекарства Куя-сан, частенько заглядывала и Мияко, яды, которыми она пользовалась, были оттуда. У нее было много возможностей подменить лекарство ядом, добавить яд в пищу и т. д. Я все больше укреплялся в убеждении, что она преступница, но очевидных доказательств не было. А главное — совершенно неясны были мотивы этих чудовищных преступлений. Но отравительница допустила грубый промах. Ее выдали валявшиеся около трупов листочки с именами жертв. На первый взгляд убийства казались бессмысленными, действия преступницы — нелепыми, абсурдными, напоминали безумства Ёдзо. Увы, я не сильно преувеличу, — добавил Киндаити, — если скажу, что эти события были продолжением печальных традиций Деревни восьми могил. Вот например: вспомните о двух криптомериях-близнецах, которым дали имена — дерево Коумэ и дерево Котакэ. Одно из них поразила молния. Вот и тут жертвами становился один из пары — одна из бабушек-близняшек, один из пары торговцев лошадьми, и далее в таком же духе.