Дерево дракона

Не оглядываясь на остальных, Миетус перешагнул через тело и растворился во мраке двора, направившись в обход лужайки.

Роупер и Плевски бросились к казарме, а Лоренцен и Сифаль приблизились к полуоткрытой двери сторожевой будки и остановились прислушиваясь. Внутри было тихо. Из подвала Флаговой башни доносилось мерное тарахтенье электрической подстанции, напоминавшее громкий стук невидимого сердца.

Лоренцен шагнул вовнутрь и потянулся к выключателю. Раздался щелчок, комната озарилась тусклым светом. Трое солдат спали прямо в одежде, возле каждой из кроватей стояло по винтовке. У окна на стуле лежала кипа старых журналов и газет. На низеньком столике стояли рядком немытые чайные кружки и пепельница, полная окурков. Посреди комнаты на стене висела цветная фотография Мэрилин Монро.

Один из солдат, проснувшись от света, сел на постели, почесывая затылок и раскрыв от удивления рот. Сифаль подскочил к нему и бесшумно приставил автоматное дуло к его лицу.

Лоренцен шагнул вперед и молча пнул ногой две другие койки. Спящие медленно зашевелились и сели на постелях, вдруг один из них чуть не свалился на пол. Ему помешал Лоренцен, который, угрожая автоматом, проговорил по-английски:

— Давайте без глупостей, иначе заработаете вот это!

— Эй, что еще за…

Автоматным прикладом Сифаль с размаху ударил по горлу вздумавшего было возмутиться солдата так, что тот треснулся головой об стену.

— Тихо!. — приказал Лоренцен хриплым голосом, в котором явственно слышалась угроза. — Всем встать и на выход! И без глупостей, иначе будут неприятности.

Солдаты, которые теперь окончательно проснулись, повскакали с постелей и стояли испуганные и растерянные, боясь шевельнуться.

— Пойдешь первый, — приказал Лоренцен солдату, занимавшему ближайшую к двери койку. — Теперь ты. И ты.

Он шагнул к выходу, солдаты повинуясь, последовали за ним. Шествие замыкал Сифаль.

— А сейчас в казарму, — скомандовал Лоренцен. — И чтоб без шума. Кто вздумает пикнуть, получит вот это. — И он помахал автоматом. Но в этом не было никакой нужды — прямо перед солдатами на земле лежало тело капрала Хардкасла. Выражение удивления и подавленности сползло с лиц солдат, они стояли стиснув зубы, с каменными лицами. Лоренцен знал, что наступил опасный момент. Когда человек отчетливо представляет себе свою смерть, страх в нем, конечно, остается, но вместе со страхом появляется и нечто иное: нарушается равновесие между чувством повиновения и бунтом. Процессия медленно стала двигаться через двор крепости.

А тем временем Роупер и Плевски добрались до казармы.

Ночь стояла жаркая, и дверь была открыта. Плевски включил свет. В комнате было всего пятеро солдат. Три кровати располагались вдоль одной стены, две — вдоль противоположной.

Несмотря на яркий свет, никто не проснулся сразу, и несколько мгновений Роупер, остановившийся возле пирамиды с винтовками, оглядывал комнату. Где-то внутри у него шевельнулось ностальгическое воспоминание о былых временах. Когда-то он тоже служил в этой армии и спал в таком же бараке…, такие же стояли грубые ботинки под кроватью, ремни и портупеи, спутанной паутиной свисающие со спинки кровати, фотографии на стенах и серые армейские одеяла…

Наконец один из солдат зашевелился и недовольно пробурчал: «Да выключите вы этот свет!» Сев на постели, он протер глаза и уставился на Плевски, тот шагнул к проходу между кроватями. Остальные тоже начали просыпаться, ворча и чертыхаясь, но, увидев вооруженных автоматами Роупера и Плевски, сразу притихли.

— Молчать и не двигаться! — ровным голосом проговорил Роупер.

— Какого черта…

С бесшумной легкостью балетного танцора Плевски подскочил к возмущенному солдату, и тот сразу замолчал, увидев перед носом зияющее дуло автомата.

— Так-то лучше, — сказал Роупер. — А теперь всем сесть!

Руки на затылок! И без глупостей, если не хотите неприятностей.

Солдаты повиновались.

Сзади из раскрытой двери послышался шум шагов — это Лоренцен и Сифаль привели часовых. Роупер и Плевски посторонились, чтобы пропустить их.

— Сесть на кровати, руки на затылок! — приказал Роупер новоприбывшим, продолжая стоять спиною к двери, потом обернулся и через плечо сказал Лоренцену:

— Останешься здесь.

Вынь из винтовок затворы и выброси в окно. — И он кивнул в сторону небольшого окошечка, расположенного в стене чуть левее от ближайшей койки.

Оставив в бараке Лоренцена и Сифаля, Роупер вместе с Плевски вышел во двор.

***

Огибая двор по часовой стрелке, Миетус знал, что его не видно с галереи, благодаря густым зарослям кустарника и высившейся громаде драконова дерева. Приблизившись к нему, он поднял голову и посмотрел наверх. Ночная тьма быстро рассеивалась, на фоне светлеющего неба теперь четко вырисовывались очертания парапета и Колокольной башни. Крутые ступеньки, ведущие вверх, терялись в темноте проема. Следов присутствия часового Миетус не заметил.