Дерево Джошуа. Группа ликвидации

— Блестяще! — сказал я. — Это весьма пошло ей на пользу. Но я что-то не припомню, чтобы кто-то консультировался со мной.

— Я был уверен, что Каселиус не остановится и пойдет напролом, и будет тебя использовать, — заявил Веллингтон нетерпеливо. — И он ведь использовал, а? Это такой тип, который может кайф словить от мысли, что заставил американского агента работать на себя в качестве фотографа. Он просто из предосторожности устроил тебе парочку проверок, чтобы посмотреть, с кем имеет дело, — сначала поручив своим ребятам малость тебя потрясти, а потом и сам, встретившись с тобой наедине, пощекотал тебе нервы стальным клинком. Насколько я понимаю, ты продемонстрировал чудеса тупости. Ты даже показал ему, что неплохо владеешь холодным оружием, чтобы он знал, чего следует опасаться. Этот коротышка хитрая бестия, Он был бы счастлив использовать и перехитрить агента, которого послали его убить. На этом я и решил сыграть.

— Ясно.

Веллингтон осклабился:

— И что ты потерял? Нам пришлось позволить Лундгрен передать ему хоть какую-то подлинную информацию, понял? Если бы он тебя сам раскусил, а она бы ему ничего не сообщила о тебе, ему бы захотелось выяснить, почему так произошло. А мы намеревались сохранить ее реноме в глазах коротышки, чтобы потом можно было ее использовать и навести его на ложный след, если бы подвернулся удобный случай. Потом бы ее тихо переправили в Штаты и вывели из игры — кому же нужен скандальный процесс? Она была славная девочка, немного, может быть, чокнутая, но слишком хорошая для американских грубиянов вроде нас. Очень смешно — если, конечно, твое чувство юмора позволяет так оценить ситуацию, — когда на жизненном горизонте такой вот кошечки появляется импозантный щеголь и начинает крутить ею как хочет. Для нее было бы и так слишком суровым наказанием, если бы ее поводили за нос и бросили, а она бы потом провела остаток жизни в воспоминаниях о том, как ею попользовался поганый коротышка. Но ты, конечно, не мог это так оставить, да? Тебе приспичило стать одновременно судьей, жюри присяжных и палачом. Ты пронюхал, что она ведет двойную игру, и накинул ей петлю на шею!

Я вскричал в изумлении:

— Черт возьми, но я же не убивал eel

Он невозмутимо передернул плечами:

— Она пошла в парк на встречу с тобой. Ты вышел из парка, а она — нет. Ты опасный малый! Не столь уж и важно, убил ли ты ее или просто стоял в сторонке и смотрел, как это делают другие. Это дела не меняет. Она была с тобой. Ты, значит, умник, крутой мужик, посланный сюда латать дыры, которые мы, олухи несчастные, понаделали, да? Может, ты мне скажешь, что не мог спасти ее, хотя очень этого хотел, а, супермен хреновый?

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но смолчал. Он был уверен в своей правоте. И что бы я ни сказал, это бы его не разубедило. Возможно, между ним и Сарой Лундгрен было нечто большее, чем он говорил, потому-то и был так упрямо свиреп — или, может быть, ему просто хотелось, чтобы так было. Но, определенно, то, что он сказал, трудно было опровергнуть. Я отправился на встречу в парк с женщиной и ушел, а она осталась там лежать мертвая. Гордиться тут было особенно нечем. И спорить было бесполезно. Впрочем, мы достаточно поговорили о Саре. Оставалась еще одна женщина, в ком я был куда больше заинтересован.

— Тейлор? — переспросил он после моего вопроса. — Конечно, она работала на меня. Черт, ты же видел нас однажды вместе, разве нет?

Я промолчал. Я все еще пытался переварить свежую информацию. После паузы он продолжал:

— А ты произвел на нее впечатление. Думаю, тебе везет с бабами. Она все умоляла меня позволить ей рассказать тебе обо всем, чем мы тут занимаемся. Она и упросила меня встретиться с ней здесь, чтобы повторить свою просьбу, хотя это было чертовски рискованное мероприятие. Я приказал ей держать язык за зубами, но она, похоже, решила, что ей лучше знать, и стала действовать вопреки моим инструкциям.

— Как это понимать?

— Э, да перестань! — злобно сказал он. — Она должна была все тебе выложить. Иначе как бы ты догадался выбить у нас из-под ног почву, подстроив эту чертову шутку с пленками?

— Она мне ничего не рассказала.

Он помотал головой, отметая мои слова как полную чепуху,