Дерево с глубокими корнями: корейская литература

Два дня спустя «должное внимание», уделяемое нам, обернулось многочисленной и весьма обременительной толпой из пяти офицеров, полуполка нижних чинов и ватаги дворцовых слуг! Большое впечатление на меня произвели роскошь и величавость зданий, обширный зал для аудиенций, покоящийся на изрядно приподнятой террасе, подъем на которую обеспечивался тройным пролетом гранитной лестницы, благородная соразмерность его пропорций, потолок, богато украшенный резными узорами красного, синего и зеленого оттенков, его внушительные округлые колонны красного цвета на белых основаниях и тусклое сияние корейского трона, сокрытое в полумраке просторного помещения, выходящего на главные ворота. Не менее величественный в своей простоте и основательности, Летний дворец, или зал поздравлений, возвышался на каменной платформе, установленной на острове посредине лотосового пруда. К нему ведут три гранитных моста. Водоем украшен островками, облицованными камнем. Выложены гранитом и берега по всей окружности пруда, обустроена и помеченная флажками прогулочная дорожка.

В течение следующих трех недель я была удостоена еще трех аудиенций. Во время второго посещения меня, как и прежде, сопровождала миссис Андервуд, третье было участием в официальном приеме, а следующее представляло собой строго конфиденциальную беседу, которая продолжалась более часа. По каждому из вышеперечисленных поводов я имела возможность вновь поразиться грации и очаровательным манерам королевы, ее предусмотрительности и доброте, исключительному уму и силе характера, равно как и ее выдающейся способности подчинять себе внимание собеседника, что происходило и со мной, хотя я прибегала к услугам переводчика. Не приходилось удивляться ее необычайному политическому влиянию при дворе или той власти, которую она приобрела над королем, как, впрочем, и многими другими. Она была окружена врагами, главным из которых был Тэвонгун, отец Его Величества. Ненавидели королеву за то, с какой врожденной ловкостью и решительностью ей удалось разместить на всех главных постах в стране членов своей семьи. Ее жизнь представляла собой непрерывную битву, в которой Ее Величество, призвав на помощь все свое очарование, всю свою проницательность и изворотливость, сражалась за достоинство и безопасность своих мужа и сына и за окончательный крах Тэвонгуна. Она укоротила много жизней, чем, впрочем, нисколько не нарушила корейских традиций и обычаев. Некоторым оправданием ее действий может служить хотя бы тот факт, что вскоре после восшествия короля на престол^[114] его отец отправил в дом брата Ее Величества адскую машину, сработанную в форме милой шкатулки, которая при открытии взорвалась и убила ее мать, брата и племянника, и еще несколько человек. С тех пор он злоумышлял с целью лишить жизни саму королеву, и вражда между ними не утихала ни на минуту.

Династия — в упадке, король, при всей его благожелательности и доброте, слаб характером и находится в полной власти окружающих его интриганов, что стало еще более очевидным теперь, когда влияние непоколебимого характера королевы устранено. Убеждена, что в душе, как-то по своему, этот монарх является патриотом. Он далек от того, чтобы стоять на пути реформ, и принял большинство представленных к его рассмотрению предложений. Но к несчастью для человека, решения которого становятся законом для целой страны, и к еще большему несчастью самой этой страны, он поддается убеждению того, кто последним получит доступ к «высочайшему уху», ему недостает твердости воли и целеустремленности, и многие самые лучшие проекты реформ пали жертвой бесхребетности этого правителя. Исправлению дел изрядно помогла бы замена абсолютизма системой конституционных ограничений, но, cela va sans dire^[115], подобное предприятие могло бы увенчаться успехом, лишь получив толчок извне.

Королю было сорок три, королева — чуть старше. До достижения совершеннолетия монарха, а также пока он получал традиционное китайское образование, его отец Тэвонгун, которого один корейский автор охарактеризовал как человека, обладающего «железными внутренностями и каменным сердцем», в течение десяти лет управлял государством в статусе регента с чрезвычайной решительностью. Так, в 1866 году он устроил резню, жертвой которой стали две тысячи корейских католиков. Талантливый, алчный и беспринципный, этот человек всегда оставлял за собой кровавые следы и даже предал смерти одного из своих сыновей. С момента прекращения его регентства и до дня убийства королевы политическая история Кореи являла собой, по преимуществу, сагу о смертельной вражде между королевой и ее кланом, с одной стороны, и Тэвонгуном — с другой. Я была представлена ему во дворце и должна сказать, что его живое и энергичное лицо, острый, проницательный взгляд и чувствовавшаяся в движениях этого уже пожилого человека бодрость произвели на меня сильное впечатление.