Читаем Дерево времени полностью

Всю ночьпрохихикали с М.вместо того чтобы спатьили еще чем полезным заняться…Париж изумлялся:– Нежели же я так смешон?..Париж был не прав.Мы смеялись абстрактно.screen_image_27_325_20screen_image_28_279_10<p>«нормандцы нордичные…»</p></span><span>нормандцы нордичныефламандцы флегматичныеа питерцы –питейно-пиитичныеscreen_image_29_359_19screen_image_30_358_19<p>«Нормандия. И нем Ан / флёр…»</p></span><span>Нормандия. И нем Ан-флёр. И волн егоеще не слышен шум.Но мыих приближенье чуем.И ветру встречномуфранцузскомусмеемся.И радуемся мыраздолью a la Rus.screen_image_31_302_19<p>Сен-Мартен</p></span><span>Сиделина канале Сен-Мартен,водойдруг другаполивали из бутылки.Казалось бы,что может быть глупее?– Что может быть,того не может быть…И мы купалисьв этом невозможном:в парижском жарком воздухе,во взглядах,случайно брошенныхна нас,и нами –на черных,белых,рыжих,друг на друга.screen_image_32_450_18Счастливыечасов не наблюдают…А мыглотали каждую минутуи упивалиськаждою секундой.И были счастливы,как никогда,никто,нигде.screen_image_33_344_11screen_image_34_212_12<p>Смерть в Париже</p></span><span>К Богудорогой звуковзатихающих постепенноscreen_image_35_350_0screen_image_36_216_16<p>В Люксембургском саду</p></span><span>Очень ловко играющий в теннислилипутГолова Верленавырастающая из каменной глыбыГолубьзагорающий на его темечкеФлейтиств очереди на выставку Гогенас трудом выдавливающий звукииз своей черной трубочкиscreen_image_37_287_17И – словно в Катькином саду –стайки шашистовшахматистовнардистови даже картежниковВот, пожалуй, и всёесли не считать менявпрочем, мноювеличиной бесконечно малойв Люксембургском садуможнопренебречьscreen_image_38_260_19<p>«умирай поскорей…»</p></span><span>

Поэту

умирай поскорейдай народусебя оценитьscreen_image_39_227_12screen_image_40_177_9<p>«музыка / разговора…»</p></span><span>музыкаразговоравлюбленныхглухонемыхscreen_image_41_276_10screen_image_42_344_11<p>«такое вот / счастье…»</p></span><span>такое вотсчастьесероесироецвета Аси Павловнышерстяной девушкисвернувшейся клубкомна моих коленяхscreen_image_43_262_13screen_image_44_195_19<p>«Ты обернулась напоследок…»</p></span><span>Ты обернулась напоследоквышлаи раствориласьв утренней толпеа поезд дальше ехалпочему-топередо мнойстояли неотступноминдалевидныепечальные глазаоленейна картинах Пиросмани…screen_image_45_330_14screen_image_46_315_19<p>«я не рассказывал тебе…»</p></span><span>я не рассказывал тебео самом главном…о ядовитой зебре на панелио синих птицахвышедших на площадьо невозможном чувстве языкаприснившемсяпроснувшемуся в Альпахо томчто видел пьяный эфиопв далекой и не виданнойРоссиио томкак упоительно грустятнезримые овальные домав Даринии седойнепостижимой…об этом невозможнорассказатьscreen_image_48_414_20<p>«Мы можем / телом своим…»</p></span><span>

Александру Плющу

Мы можемтелом своимсидеть стоятьлежать бежатьлюбить владетьнаходиться в пространствеОнимимигрантыдухотельцызнают о…(теле духа? духе тела?)такоечто крышу уноситна многие тысячи льепод водой гненативного смыслаи дрожьметафизического свойстватрясет и трясетоблетевшую розочку мозгаscreen_image_49_432_18screen_image_50_136_19<p>«была погода / снег ложился…»</p></span><span>
Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне