Дерини. Трилогия

— Понимаю, — кивнул он. — Кажется, сейчас мы не лучше, чем раньше, знаем, что нам делать. Я чувствую себя так, точно бреду в потемках.

— И я — тоже, — ответил Дункан. — Но нам ничего другого не остается, кроме как продолжать начатое. Если Келсон встретится лицом к лицу с Кариссой, не владея силами Бриона, какова бы ни была их природа, он погибнет, это несомненно. С другой стороны, эти запредельные силы сами могут убить его. К тому же, если мы совершили какую-нибудь ошибку или совершим ее в ближайшие несколько минут — он тоже умрет, как если бы мы сами отдали его в руки Кариссе и сказали: «Рады стараться, миледи. Берите его на здоровье. Правьте Гвиннедом во веки веков».

Он повернулся, вынул из шкафа парчовое облачение и, прикоснувшись к нему губами, набросил его на плечи:

— Конечно, — сказал он, обернувшись снова к Моргану, — мы никогда не знаем, что нас ждет… А знать бы, где упасть… не так ли? — Он подошел к свече и сложил ладони лодочкой вокруг пламени.

— Ты готов?

Морган пожал плечами, выражая покорность.

— Возьмем это с собой, — сказал Дункан, поднимая свечу и пропуская Моргана в дверь ризницы — Знаешь, вообще все очень странно: начать с того, что я — священник, и при этом — чародей-еретик Дерини, помогаю вот лорду-воину Дерини передать запретную силу смертному королю Гвиннеда; это же уму непостижимо.

Келсон сидел в кабинете, сложив руки на столе. Задумчивый взгляд его серых глаз был сосредоточен на пламени стоявшей перед ним свечи. В ее свете Малиновый лев бледно мерцал на своем ложе из черного бархата, бросая отблески на лицо и руки мальчика. Но не лев и не свеча занимали мысли Келсона, ибо он был уверен, что все высоты, которых он достигнет, все его будущее, сама его жизнь — все зависит этой ночью от его поведения в ближайшие полчаса.

Мысль была не слишком приятной, но он не отпускал ее, не желая, чтобы, ускользнув, она растаяла в ночном безмолвии. Опасности нужно смотреть в лицо — Брион внушал ему это с тех пор, как Келсон себя помнит Ему хватит отваги не отступить перед тем, что он должен совершить.

Он, сложив руки вместе, сжал пальцы, и в пламени свечи перед ним возник образ Моргана.

Морган не боялся бы, окажись он в подобном положении Келсон не сомневался — что бы ни грозило ему, мудрый и сильный лорд Дерини никогда бы не выказал и тени страха. Урожденные Дерини не подвержены ни опасениям, ни надеждам смертных.

И отец Дункан — тоже не испугался бы Потому что он не только Дерини, он еще и слуга Божий, священник С ним и силы Дерини, и помощь Господа — какое зло поднимет голову в его присутствии? Чего же бояться ему, Келсону, под защитой таких людей? Только если он сам поддастся страху.

Он опустил голову и, опершись подбородком на сложенные руки, принялся внимательно рассматривать брошь. Никогда еще ему не было так трудно, как в эту минуту Он дотянулся до броши и повернул ее боком, чтобы видна была застежка, и вновь оперся подбородком на руку.

Нет, конечно, это будет не так уж больно. На турнирах и на охоте с ним происходили вещи похуже, чем какой-то укол двухдюймовой золотой иглы.

Однако он не был уверен, что все получится в точности так, как нужно, и готовил себя ко всему. Но если его отец предписал такой ритуал, желая, чтобы он обрел эти силы, — никакого вреда приключиться не может. Брион всегда оберегал — нет, любил его — в этом у Келсона не было никаких сомнений.

Он мысленно поздравил себя с тем, что логически достиг внутреннего покоя, когда двери кабинета легко отворились и вошли Морган с Дунканом. Оба они, к своей чести, выглядели весьма уверенно, хотя он ощутил за их спокойным видом скрытое напряжение, даже когда они успокаивали его, зная, что мальчику нелегко.

Он выпрямился и слегка улыбнулся, показав им, что больше не боится. Дункан взял со стола подсвечник и ободряюще похлопал Келсона по плечу. Морган молча смотрел, как Дункан преклоняет колена перед молитвенным столиком, взяв брошь и сосуд с бледно-зеленой смолой. Он взглянул на Келсона.

— Дункан все приготовил, мой принц, — спокойно сказал он. — Вы готовы?

Келсон робко кивнул и поднялся.

— Я готов.

Дункан, стоявший возле молитвенного столика, осторожно коснулся в нескольких местах его подлокотников, и в тот же миг в стене открылся проем. Ближайшая шпалера, переместившись, прикрыла его. Выпрямившись, Дункан отогнул угол шпалеры, жестом приглашая войти Келсона и Моргана в открывшийся проход.

Башня была очень маленькой, вполовину меньше комнаты, где они только что находились. Когда дверь за ними затворилась и Дункан перешел со свечой в другой конец помещения, они увидели боковую стену, расписанную фресками, изображающими сцены из житий святых. Золотые нимбы словно впитывали свет и чудным образом отражали его так, что казалось, будто они светятся изнутри.