Деривация. Главы 1-21 из 23.

Она открыла свою медицинскую сумку и достала одноразовый шприц немаленьких размеров. Порывшись, извлекла упаковку с ампулами какого-то обезболивающего препарата.

— Попу подставляй, матрос!

Матрос, ища защиты, вымученно посмотрел на своего командира роты, но Паша состроил каменное выражение лица, светящееся неприступностью и решимостью довести начатое дело до конца.

— Смелее! — задорно подсказала фельдшер.

— Может, не надо? У меня уже всё прошло… — тихо и нерешительно промычал матрос.

— Ничего не знаю. Снимай штаны!

Она подмигнула Шабалину и тот краем рта, чтобы не увидел матрос, улыбнулся.

— Наталья, — спросил Федяев, — матрос вернётся в строй?

— Всенепременно! — усмехнулась она. — Спасём мы вам матроса! Морская пехота своих не бросает! И этого не бросим!

Сидоренко медленно снял шлем, расстегнул ремни бронежилета и Хвостов помог ему снять броню. Потом матрос расстегнул брючный ремень и приспустил штаны, оголяя ягодицы. Холодный декабрьский ветер заставил его страдальчески поморщиться.

— О, — усмехнулась Наталья. — Такая попа спортивная, а показать стеснялся…

Она протерла ваткой со спиртом "мишенное поле" и с силой воткнула туда иголку. Матрос приглушенно вскрикнул.

— Готово! — звонко доложила фельдшер, — минут через двадцать подействует. Эффект на острие иглы…

Матрос вымученно кивнул.

— Здесь стой, — сказала ему фельдшер. — Чтобы я видела, как у тебя идет процесс выздоровления.

— На огневом рубеже военнослужащие находятся в средствах защиты! — громко напомнил Шабалин.

Матрос медленно начал надевать бронежилет, умудряясь напялить его на себя задом наперед. Миша Хвостов рывком поправил его, помог застегнуть ремни и водрузил на голову матроса защитный шлем.

— Если бы я такое про цитрамон и казарму сказал своему ротному, — не выдержал старшина, — когда служил срочку, я бы потом замучился бегать по полигону в броне и противогазе. Вместе со всей ротой.

— Прошли те славные времена, — вздохнул подполковник. — Ныне матрос уже не тот пошел. Чуть что — сразу в прокуратуру бегут, да в комитет солдатских матерей. Случись беда — кто воевать будет? Мы в Чечне в своё время четко знали — задача, поставленная матросу, будет выполнена им любой ценой — даже ценой своей жизни. А что сейчас? Цитрамон и коечка в казарме…

— Ничего, товарищ подполковник, — уверенно сказал Паша. — Мы и в новых временах найдём способ качественно донести до сознания личного состава всю пагубность безответственного отношения к службе вообще и преодолению тягот и лишений в частности. — И повернувшись к матросу, спросил: — Правда, товарищ матрос?

— Так точно, — угрюмо ответил Сидоренко.

— А надо было его увезти в казарму, — сказал старшина.

В глазах матроса мелькнула искра надежды.

— Он бы там отлежался, — продолжил Жиганов, — а потом, когда замерзшая на полигоне голодная рота вернулась бы в расположение, я бы всех построил и объявил о необходимости провести в казарме санитарную обработку помещения. Вдруг наш матрос подхватил какой-нибудь вирус в грязном расположении? Впредь надо пресечь распространение болезни! Нет, конечно, матрос Сидоренко продолжил бы отдыхать на своей коечке, а вот остальные матросы и старшины трудились бы у меня всю ночь. Зато к утру в казарме была бы чистота и порядок!

— Поддерживаю, — сказала Наталья. — Давно пора! А тут и случай представился!

— Да и закаливать матросов надо, — вставил Шабалин. — Один то ладно, заболел. Он, конечно, должен в казарме отлежаться. Но вот остальных, пожалуй, я по форме одежды номер два на стадион выгоню — пусть побегают километра три ночью по морозу. Закалка будет — что надо!

— Вы что, сдурели? — подыграл Федяев. — Его же потом зачмырят в роте…

— А что поделать, — Паша картинно развел руками: — если матрос сам не понимает, что с его приходом в армию у него жизнь кардинально изменилась, и теперь больше не будет возможности просто так валяться в койке, то это понимание ему вложим или мы, командиры, или свои же сослуживцы. Но если мы всё по уставу сделаем, то сослуживцы могут и морду набить для ускорения мыслительных процессов.

— Тут и не уследишь… — горько вздохнул старшина.

Матрос молча слушал подначки в свой адрес.

— Да лишь бы не убили, — вставила фельдшер и спросила больного: — Как голова? Проходит?

— Прошла, — буркнул матрос.

— Вы чем-то недовольны, товарищ матрос? — уточнила фельдшер.

— Всем доволен, — снова пробурчал матрос.

— Тогда лайкните за укол! — весело предложила представительница военной медицины.

— Лайк, — угрюмо произнёс выздоровевший защитник Родины.

— На учебное место, — сказал ротный. — Бегом — марш!

Матрос убежал к своему взводу.

— Я еще нужна? — спросила Наталья.

Когда она ушла, старшина сказал:

— Ну, вроде нормально матроса прокачали.

— Пока нормально, потом посмотрим — может еще понадобится, — усмехнулся Паша.

— Что там казачий генерал? — спросил Федяев. — Комбриг за него мне все мозги выел.

— Пристрелял ему две винтовки, — ответил Паша. — Хорошие машинки, очень точные. Нам бы такие.

— Что у него было?

— "Манлихер" и "Зауэр", — с благоговением в голосе ответил Паша. — Нам бы такие…