Дерни за веревочку (СИ)

Неприятности выглядели как не слишком ухоженная и не очень аккуратная седая дама в мешковатых джинсах и сером худи, которую Дейвин чуть не принял за монахиню из своих. Но ощутив на себе ее бесцеремонный взгляд, сразу понял свою ошибку. За ней маячил невзрачный мужчина, одетый так же небрежно. Через две минуты он ощутил прилив огромного уважения и благодарности к донору, благодаря опыту которого он удерживал на лице вежливую полуулыбку и даже ел, находясь рядом с существом, в котором агрессии хватило бы на небольшую орду с ддайг. Женька ласково и вежливо отвечал на ее вопросы, но Дейвин видел, что ей очень нужна была ссора. И она нашла, куда ткнуть. Рассказ про героическую Алису Медуницу, храбро борющуюся за свободу края, был хорошим выбором темы. По меркам столицы, хватило бы на драку, после которой в таверне не остается ни одного целого стола. Но Дейвин не успел ответить. Женька завелся первым. Он подчеркнуто спокойно доел свое блюдо и отложил прибор на тарелку.

- Мама, давай ты не будешь мне рассказывать, глядя отсюда, что у нас там происходит, хорошо? Да, весь мир знает. Спасибо, мы в курсе, что весь мир знает. Мы тоже знаем. Это, между прочим, происходит с нами. И с точки зрения лично своей, находясь рядом с этой героической борьбой, я могу сказать, что героизма в ней не вижу ни грамма. Зато вижу осложнение жизни лично мне и соседям по району. И полную безопасность для героини и освободительницы.

Дейвин держал в руках теплую кружку, смотрел на серый прохладный день за окном и неопределенно улыбался. Он уже понимал, что вся эта провокация адресована ему, и Женька ее жертва, но не цель. И что если он, чужак, вставит хоть слово, будет только хуже.

Над столом потоком неслись образцы высокого стиля европейской демократии в изложении интеллигентной представительницы четвертой волны русской эмиграции. Женька молчал, беззвучно вращая ложку в чашке чая. Потом вынул ее, отложил на блюдце - и женщина замолкла.

- Герой, мама - медленно и раздельно произнес Женька, глядя ей в лицо - это тот священник из гора-валдайской церкви, про которого так и неясно, что с ним случилось, потому что в церкви нашли только изгрызенный фавном нагрудный крест и лоскуты облачения, разъеденные, предположительно, слизью. Ни его самого, ни твари вызванная им бригада ветконтроля не обнаружила. И больше пострадавших в Горе-Валдай нет. Вот он - герой. А Медуница - ну, время покажет, может ты и права. Извини, у нас обед кончился. Приятного вам аппетита. Пока, Эйно!

Он положил под тарелку несколько еврокупюр и отодвинулся от стола, поднимаясь. Дейвин встал одновременно с ним, вежливо поклонился этой ядовитой гадине и последовал за донором, ощущая острое желание прикрыть его спину щитом. Но он ограничился тем, что на порядочном уже расстоянии от кафе взял Женьку за руку и предложил пойти смотреть на сухой водопад. Через полтора или два часа дурное настроение все-таки развеялось, они спокойно закончили программу дня набегом на косметический магазин, собрали все, что Дейвину приглянулось, и отправились обратно. Женька все еще был молчалив и скован, Дейвин, пытаясь развлечь его, рассказывал про Ддайг, про столицу и Кэл-Алар, потом про то, каким был первый наместник края до назначения сюда и про то, что третья точка значит для Аль Ас Саалан. Потом разговор свернул на аварию и на события после нее, и на историю появления в крае Димитри и его команды. Дейвин вздохнул:

- Бедный князь, у него были совершенно другие планы на ближайшие несколько лет.

И Женька вдруг медленно произнес:

- Дэн... А ведь вас точно так же попытаются разменять.

Дейвин кивнул:

- Я знаю, Женька. Я знаю. Но хорошо, что это вижу не только я.

Моя дорогая! Я поздравляю тебя с днем трудящихся, к которым ты, несомненно, принадлежишь, и желаю тебе успеха во всех твоих начинаниях! А главное, Марина, останься, пожалуйста, жива и цела. Сашка, конечно, уже взрослый, но нам все равно важно общение с тобой. Лев.

Лёвка, спасибо! Я вечером дома, можем созвониться. Поцелуй от меня Сашу, когда увидишь. Марина.

Мама, с праздником! Тебе наши коммунисты просили передать что вы там огромные молодцы и держитесь, они всячески с вами и все такое прочее. С.

Вечер настал примерно через полтора месяца. Звонок бывшего мужа застал Марину уже в халате поверх пижамы, но она все равно воткнулась в хэнгаут и ответила. После обязательного обмена любезностями и дежурного выяснения, как дела у десять лет не виденных знакомых с обеих сторон, кто жив, а кто уже увы, перешли к делам насущным, за зиму успевшим выесть Марине всю голову.